— К речке! В апацху!
Чуваз работал заведующим районным управлением сельского хозяйства. Так сказать, по своей агрономической профессии. И по всему было видно, что преуспевал. Помнится, в те далекие школьные годы он не отличался особенным прилежанием, но всегда был выскочкой и довольно нахальным. Даже ухаживал за одной молоденькой учительницей. В десятом классе. Такой чудак, но малый отзывчивый, неплохой товарищ...
— Я думаю, — громко говорил Чуваз, — что имею право на внеочередной завтрак со своим другом молодости. Все вспахано, все засеяно, чай убирается, табачная рассада прекрасная — чего еще надо? Послушай, Закан, я на своем горбу тащу все районное сельское хозяйство. Так могу я побыть со своим другом или нет?
— Может быть, в другое время, Нельсон?
— В другое?! — Чуваз хлопнул себя ладонью по колену. — Когда же это в другое? У нас что, две жизни? Я тебя не видел целую вечность. Случайно встретил и теперь должен ждать «другого времени»? Дудки! Мы посидим часок. Ты мне кто? Дай-ка, обниму тебя!
И Чуваз полез целоваться. Чмокнул в самые губы. Смачно, звонко, как говорится, от всей души. И снова вернулся к своему сельскому хозяйству:
— За прошлый год имею грамоту. В позапрошлом году — орден. Погляди сюда — вот дырочка, видишь? — Чуваз продемонстрировал лацкан своего пиджака. — У меня все в ажуре, кроме мяса. Но я решу и эту проблему. Лично я, Нельсон Чуваз!
Машина выехала за городскую окраину и катила по гладкому шоссе.Пате-ипа сказал, что все это очень любопытно. Вот это самое: посев, табак, чай и так далее. Но, наверное; с мясом будет больше мороки...
Чуваз откинулся на сиденье и загоготал. Во все горло. Аж побагровел от смеха. Пате-ипа даже смутился.
— Друг мой, — сказал Чуваз, продолжая смеяться, — ты остался таким же милым, хорошим учеником. Ведь ты был одним из первых в классе. И по бабской части тоже. Не вздумай только возражать! А то я выведу тебя на чистую воду. Ты Марию помнишь?
Пате-ипа поперхнулся, глотнув сигаретного дыма.
— Ладно, ладно, не буду бередить старые раны, — сказал Чуваз. — Черт с тобой! Слушай меня внимательно: с мясом я покончу еще в этом году. У меня просто руки не доходили. Я знаю, что ты хочешь сказать. Где взять мясо, да? Скажу тебе. Оно под боком. Оно рядом с нами!.. Думаю проколоть еще одну дырку на лацкане. Это как нить дать! У меня все по плану.
По обеим сторонам шоссе тянулись виноградники. Вдали голубели горы. Небо было ясным. Оно предвещало жаркий полдень.
Чуваз замолчал на некоторое время. А потом спросил:
— Почему ты не интересуешься мясом?
— Интересуюсь, — сказал Пате-ипа. — И даже очень.
— Так спрашивай же.
— Я жду, что ты объяснишь мне кое-что. Чуваз с готовностью приступил, спросив:
— Ты свинину любишь? — Почему бы и нет.
— А уток?
— Меньше.
— И напрасно! По калорийности утиное мясо великолепно.
— Допустим.
— Тут и допускать нечего! — громко заявил Чуваз. — Свиную и утиную проблему я решаю в этом году. Запомни!
— А как? Наверное, надо начинать с кормов... Чуваз возмутился:
— Все это глупости! Кормов хоть отбавляй! Ты лучше спроси, почему я выбрал именно свинью и именно уток. «Почему?» — спроси меня.
— В самом деле — почему? Ведь я понимаю так, Нельсон: и утка и свинья очень прожорливы.
— Молодец! — похвалил Нельсон Чуваз,
— Так где же взять корм для них?
— А я и не думаю брать. Они сами найдут себе пропитание. Ты что, полагаешь, что я для них пищеторг открою?!
— А как же! Корм-то нужен?
— В том-то и дело, что нет! Пате-ипа искренне удивился:
— А как это можно?
— Вот так!.. На то мы и думаем день и ночь. На то у нас голова, а не чурбак.
— М-да, — пробормотал Пате-ипа, — это удивительно. Значит, мясо без кормов?
— Так получается.
— А все-таки? Чуваз хитро улыбнулся:
— А ну отвечай, первый ученик Пате-ипа Заканбей.
— Мне встать, что ли, Нельсон?
— Нет, сиди... — Чуваз ткнул своего друга пальцем грудь. — Скажи: что ест абхазская длиннорылая винья?
— М... м... м...
— Ты не мэкай, а отвечай.
— Наверное, помои, как всякая хрюшка.
— Чепуха! У нее вот какое рыло... — Чуваз вытянул уку во всю длину. — Что она делает этим своим рылом?
Копает землю в лесу и находит себе корм. А ты сидишь дома и режешь свиней, когда тебе нужно. Здорово?
— Здорово!
— А теперь утки. — Чуваз шумно вдохнул воздух. — Что едят утки?
— Смоченные водою хлебные корки, зерно... — начал было Пате-ипа.
Чуваз прервал его:
— Чепуха! Чепуха!! Утки едят лягушек. Тех самых, которые квакают и спать не дают по ночам. Мы выпускаем на болота тысячи уток, а они дают нам мясо. Совсем бесплатно!
— За счет лягушек? — поразился Пате-ипа.
— Да, выходит так, — скромно ответил Чуваз. Машина остановилась у ресторана, стилизованного под абхазскую хижину — апацху.
— Пошли! — скомандовал Чуваз.
Он был упоен собою и своими планами. А планы были удивительно просты и в то же самое время грандиозны. Воистину грандиозны! Их потрясающий смысл можно выразить одной фразой: как из ничего сделать, например, мясо или из совершенной безделицы, буквально из мусора, сотворить приятное кушанье. Свиньи и утки были лишь начальными звеньями его замечательных проектов. По его словам, он скоро-скоро покажет кузькину мать «этим абхазским ученым, которые корпят над проблемами, ничего общего не имеющими с народными потребностями». Кому доселе приходила мысль о том, что одна неистово квакающая лягушка способна превратиться в утиное филе? Можно смело. сказать — никому! А вот Нельсону Чувазу пришла! Не потому, что он семи пядей во лбу. Вовсе нет! А все потому, что он думает на работе, что он размышляет о судьбе народной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36