Нос херувима был отколот, лицо покрыто трещинками. Картер надавил на рычаг, панель отъехала в сторону, а за ней обнаружился потайной ход, по которому им предстояло пробраться в глубь территории Муммут Кетровиана. Вначале стены прохода были отделаны деревом, но довольно скоро дерево сменилось черным мрамором. Подошвы сапог гулко стучали по вырубленному в доломите полу, свет фонарей выхватывал из тьмы клыкастые морды, украшавшие архитравы и взиравшие на людей сверху вниз голодными глазами. Древние горельефы на мраморных стенах изображали богов и демонов в роскошных одеяниях. Время от времени можно было увидеть скульптурные головы грифонов и ибисов, напоминавшие трофеи в охотничьем зале. Воздух в туннеле был спертый. Черный камень, казалось, поглощает, впитывает свет фонарей, и даже теней не было видно.
– В другом месте отделка потайного хода такими дорогостоящими материалами выглядела бы чистейшей воды экстравагантностью, верно, мистер Макмертри? – проговорил Крейн, с восхищением водя рукой по отполированному холодному камню.
Глаза Макмертри блеснули.
– Верно сказано, мистер Крейн.
– А вы в Муммуте раньше бывали? – поинтересовался Даскин.
– Четырежды, – не без гордости ответил Крейн.
– А если точнее – пять раз, – добавил Макмертри. – При любой возможности мы стараемся пройти через Муммут, дабы осмотреть его грандиозные постройки. Здешняя архитектура отличается от всякой другой в Эвенмере. Она, следует признать, довольно безвкусна.
– Безвкусна, но удивительна, – возразил Крейн. – Здешним обитателям удалось сохранить древнюю роскошь дворца Нотополассара и Поющие Сады Анкана. Считается, что эта страна – одно из самых древних поселений в Доме, что именно здесь родился первый Хозяин.
– Если это все, чем знаменита страна, меня она не слишком интересует, – проворчал Нункасл. – А теперь потише, будьте начеку.
Путешествие по мрачному коридору действовало на путников угнетающе. Весь день они шли в непроницаемой тьме и в конце концов начали сами себя ощущать тенями собственных теней. Однако под вечер наконец вышли в коридор, где в мраморных стенах толщиной в целый фут были вырезаны четыре узких окна.
– Странно, – сказал Грегори. – Окна в потайном туннеле. Разве это не самый лучший способ рассекретить его?
– Думаю, нет, – покачал головой Картер и выглянул в окно. – Несмотря на то что, уходя из Верхнего Гейбла, мы совершили спуск, мы все еще находимся на два этажа выше основных построек, и снизу нас практически не видно.
Стекло затянуло морозными узорами, падал легкий снег, но Картер все же сумел разглядеть внутренний двор, заметенный высокими сугробами, среди которых статуи казались мрачными призраками с темными провалами глаз и ртов.
Даскин, припавший к соседнему окну, вдруг ахнул.
– Картер, ты только посмотри!
Лорд Андерсон перешел к брату, но не понял, что вызвало восклицание Даскина.
– Что такое?
– Снежинки! Они вес одинаковые! А по идее, двух одинаковых снежинок не бывает.
Картер с содроганием смотрел на прилипающие к стеклу снежинки. Мало того, что они действительно были совершенно одинаковые, но и форма их стала до скучного примитивной – фигура из трех наложенных друг на друга треугольников. Словно над их созданием потрудился математик, не отличавшийся богатством воображения.
– Пойдемте дальше, – резко проговорил Картер. – Нет времени глазеть на это.
И он торопливо повел отряд вперед.
На ночь устроились у камина, по обе стороны от которого на стенах были изображены крылатые зебры, а сам камин представлял собой открытый рот идола. Пламя горело не слишком ярко и почти не разгоняло темноту, но все согрелись и, успокоившись, задремали – все, кроме Картера. Он лежал на одеяле и никак не мог избавиться от воспоминаний об одинаковых снежинках. Анархисты изменяли не только Эвенмер, но целый мир. Картер гадал, не станут ли перемены более ярко выраженными ближе к Внешней Тьме, думал и о том, не произошло ли за время его отсутствия во Внутренних Покоях разительных перемен и там.
Той ночью он спал беспокойно, то и дело просыпался, а уснув, видел тревожные сны. Несколько раз ему слышался крик маленькой девочки, заблудившейся в темноте.

Дни текли, как течет вода. Переход плавно сворачивал к востоку. Отряд шел по пыльным, затянутым паутиной коридорам, мимо медных урн и гипсовых сосудов высотой в рост человека и наконец вышел на площадку, откуда расходилось сразу несколько лестниц такой удивительной красоты, что у всех перехватило дыхание. Лестницы украшала резьба с изображением кораблей, матросов, войск, идущих на битву. Резные воины словно спускались по перилам навстречу друг другу, как с холмов, и все сходились на главной лестнице – месте сражения. Притом что сейчас здесь горели только фонари Картера и его спутников, было полное впечатление, будто резные воины появляются и появляются один за другим из темноты.
– Какое дивное мастерство! – воскликнул Филлип Крейн.
– Но зачем понадобилось мастерить такое чудо в потайном ходу? – удивился Макмертри.
– Может быть, этот путь не всегда был тайным, – предположил Картер. – Тут ведь тысячи отдельных фигур. Если их вырезал один и тот же мастер, на это должны были уйти годы.
– Я много всяких диковинок повидал за жизнь, – задумчиво проговорил Нункасл. – Тут и вправду какой-то большой мастер потрудился, а вот зачем – это вопрос. Интересная, наверное, история.
– Ну да, интересная, – хмыкнул Грегори. – Рассказ сумасшедшего. В любом случае нам его никогда не услышать.
– Лорд Андерсон, – умоляюще проговорил Говард Макмертри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121