Хотя у одного журналиста документов не оказалось — он клялся что не знал о том, что их нужно взять, и оставил их в своем дипломате, в комендатуре аэропорта. Что ж, это тоже было вполне похоже на правду. Зато у него оказался с собой пропуск в Мэрию Москвы — невзрачная розовая картонка с красной полосой поперек, крупной буквой "А" и надписью «временный пропуск номер 28». Тимур не знал как выглядит пропуск в Мэрию, и картонка без надписи «Мэрия» казалась ему подозрительной — этого человека Тимур тоже забраковал. Оставалось трое.
Тимур огляделся в последний раз, прошелся взглядам по лицам. Он верил в свое чутье и интуицию, а интуиция ему подсказывала, что кроме девушки нужно взять толстяка из «Коммерсанта».
Тимур скомандовал:
— Ты и ты остаются, остальные два шага назад.
Журналисты попятились. Тимур огляделся — вроде все было нормально.
— Женщина, подойди ко мне. Оружие, радиопередатчики?
Испуганная журналистка приблизилась.
— Подойди сюда, не съем. — повторил Тимур.
Журналистка подошла и Тимур довольно вольготно похлопал ее по бедрам и карманам блузки — ничего подозрительного не было.
— Теперь ты.
Лысеющий журналист из «Коммерсант-дейли» подошел к Тимуру, и тот повторил процедуру осмотра с ним, только уже более тщательно, заставив вывернуть все карманы. Решительным образом ничего подозрительного у журналистов не было. Даже диктофона не было.
— Наверх! — скомандовал Тимур, — Сначала женщина.
Словно на ватных ногах, журналистка приблизилась к веревочной лестнице и в нерешительности остановилась — лестница раскачивалась и выглядела крайне ненадежно, наверху чернело отверстие люка, а из него тянулись к беременной два тонких каната, которыми та все еще была обвязана.
— Быстро! — рявкнул Тимур.
Журналистка схватилась за веревочную ступеньку, а толстяк-журналист, стоявший до этого растерянно, бросился к ней и стал неуклюже ее подсаживать что-то бормоча. Журналистка уцепилась, поднялась еще на две ступеньки, затем покачнулась, но удержалась и снова стала карабкаться вверх. У самого верха ее схватили сильные руки боевиков Мавлади и втащили в люк. Тимур кивнул толстяку. Не переставая что-то бормотать, тот стал взбираться по лестнице — это ему удавалось еще хуже чем журналистке. Наконец и он скрылся в люке.
Тимур презрительно сплюнул на бетон и еще раз оглянулся — все было спокойно. Тогда он медленно положил на бетон начавшую приходить в себя роженицу и проворно исчез в люке. Лестница убралась, упали сверху концы веревок, к которым была привязана несчастная будущая мать, и люк захлопнулся.
Оставшиеся журналисты схватили беременную и быстро отошли за машины охраны аэропорта. Воспользовавшись случаем двое охранников вышли им навстречу и заодно оттащили трупы, которые по прежнему валялись на бетоне. Тотчас словно из под земли появился фургончик «скорой помощи», журналисты и спасенная пассажирка вошли в него, и фургон уехал к зданию аэропорта. Другой подъехавший фургон забрал трупы.
* * *
— Ну вот и все. — Гриценко откинулся в кресле и оглядел собравшихся генералов.
— Доложите ваши дальнейшие шаги. — сказал Крылов. — Нужны ли еще подразделения «Альфа»? И как ваши люди будут действовать внутри самолета? Вы кажется обещали нам, Гриценко, что стрельбы в салоне и трупов не будет, не так ли?
— Не будет. У моих людей нет ни огнестрельного оружия, ни ножей.
— Вы их отпустили безоружными? — Крылов поднял брови.
— Мои безоружные люди всегда вооружены до зубов. Что там с парашютами?
— Зачем парашюты? — удивился Крылов.
— Я должен предусмотреть и вариант неудачи.
— Что-то вы потеряли боевой настрой. — произнес Крылов внимательно изучая его лицо. — Или что-то идет не по вашему плану? Я подчеркиваю — мне до сих пор не известен план ваших действий в самолете. Мы обсуждали только то, как вашим людям попасть в самолет. И теперь, когда они туда попали, вы требуете парашюты? И Налмурадова прикажете тоже подготовить к выдаче?
— Мой вариант неудачи с парашютами у меня все равно удачнее чем прямой лобовой штурм спецотрядами. А Налмурадов мне не нужен. Обойдемся без Налмурадова. Но парашюты подготовьте в течение десяти минут и передайте в распоряжение моих техников в аэропорту для обработки.
— Стропы обрежете? — усмехнулся Сырчуков.
Гриценко не удостоил его взглядом. Крылов кивнул лейтенанту у дверей и отдал приказ о срочной доставке парашютов. «Моим техникам» — хмыкнул про себя Крылов. В институте Гриценко было всего две должности — боец и техник. Даже инструктора рукопашного боя назывались техниками, впрочем это было недалеко от истины — средства обучения рукопашному бою были необычны. Теперь Гриценко перекинул в аэропорт почти весь персонал своего института. Крылов давно подозревал, что все эти разделения на «техников» и «бойцов» довольно условны — у него была информация по своим каналам, что большинство этих «техников» и «научных сотрудников» прекрасно владеют и боевыми навыками — по крайней мере гриценковские тренажерные комплексы и полигоны, занимавшие два громадных подземных этажа, никогда не простаивали — днем и ночью там шли тренировки, причем не всегда бойцов. Крылов подозревал, что из всех сотрудников института при случае Гриценко мог собрать неплохую боевую армию — любой лаборант института Гриценко был не так уж плох в бою, это было девизом Гриценко, который висел актовом зале института — «воевать должен боец, уметь воевать должен каждый». Громадный институт Гриценко не подчинялся Крылову, собственно дело обстояло так, что он вообще не подчинялся напрямую никому — ни Министерству обороны, ни ФСБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129