ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Правда у них там сейчас все разваливается, но экспедиции летом все равно будут — они просто переберутся под другую вывеску, и все.
— А что, кроме вас много таких бригад?
— Когда мы на это дело подписались четыре года назад с Рольфом… ну одним моим другом… — ну который меня с винта снимал, а потом сам от передоза черняшки умер, ну я тебе рассказывала… — Мышь вздохнула, — Ну не важно короче. Вот когда мы на это дело подписались сборщиками, там уже ездило три «комсомольских лагеря» по два рейса за лето каждый. А потом, когда я иллюстрировала альманах «70 лет комсомола», получила гран-при Союза…
— Ты иллюстрировала альманах «70 лет комсомола»? — изумилась Яна.
Она вспомнила невероятных размеров праздничную книгу, размером с картину средних размеров, с обложкой, обтянутой алым бархатом и золотой бахромой. Книга стояла в школьной библиотеке на самом видном месте, школа гордилась этой книгой — далеко не каждой школьной библиотеке полагалось иметь этот юбилейный экземпляр, альманах рассылали только по крупным районным библиотекам страны.
— Ну не всю конечно, там с полсотни художников работало…
— А как ты туда попала?
— Ну я в общем-то художник, училище закончила в Новосибирске. — скромно, но с ударением произнесла Мышь.
— Да, но в книгу… Ты разве комсомолка?
— А ты знаешь сколько мне лет?
— Нет, я уже давно об этом… стеснялась спросить.
— Двадцать восемь.
— Ох, ни фига себе! А так на вид — девятнадцать, не больше!
— Я знаю… Так вот, в мое время все были комсомольцы. А в книгу — вот как раз эти комсорги из райкома меня и предложили в команду.
— А-а-а… — разочарованно протянула Яна.
— Чего "а"? — обиделась Мышь, — Туда все художники по блату попали, по рекомендации. А союзное гран-при мне, между прочим, уже сами по себе дали.
Яна смутилась.
— Прости, я не это имела в виду… А какие именно твои иллюстрации?
Мышь хмыкнула.
— Ну у меня тут на квартире не его, там такие приколы, если конечно знать куда смотреть. Там у меня и конопля цветет на заднем фоне, и бисерные фенечки на руках у комсомольцев-героев и вообще… Да, так вот, мне после этого союзного гран-при выдали мастерскую, и мы устроили здесь базу, и теперь ездим не как простые сборщики, а уже как базовики. Там эти комсорги с каждым годом расширяются, у них сейчас большая структура, в последний год ездило уже бригад двенадцать наверно, из разных городов. А сейчас, — Мышь заговорила шепотом, — сейчас они по слухам стали еще что-то мудрить с продажей цветных металлов, это сейчас вообще колоссальные деньги, так что может через пару лет вообще этот конопляный бизнес забросят или продадут кому-нибудь — чего им, пачкаться-то лишний раз. Но пока бизнес процветает. Я это к тому, что если хочешь, могу тебя устроить к нам в летнюю бригаду…
— Ой, ну я как-то…
— Ладно, до лета еще далеко, но имей в виду.
— Слушай, а если в доме обыск?
— Обыск в художественной мастерской? Запросто. Но у нас еще не было никогда — тьфу, тьфу, тьфу. Да и спрятано все хорошо — знаешь, в старых домах такие тайники… Это только с собакой надо приходить, а у нас по всем углам красный перец рассыпан, даже на лестнице…
— А вот то, что в комнате висит — не найдут что ли?
Мышь фыркнула:
— Ну ты даешь! Ты коноплю что, ни разу не видела? Это же пятилистник. А в комнате чебрец висит, полынь и еще какая-то зелень — у Вуглускра всякие заморочки — курить табак ему Кришна не велит, он эту дрянь в трубку забивает и курит. А сам он вообще наркотиков не употребляет никаких — даже травки не курит и не пьет ни спиртного, ни кофе, ни чаю — говорит, что это тоже наркотики.
— А чего же он ими торгует?
— А жить надо? Да и не смертью же он торгует, мы же не героином, не кокаином, не винтом, а травка — она не смертельна, ее даже в некоторых странах разрешили. Вуглускр — он вообще сам когда-то винтился…
— Чего делал?
— Винтом ширялся.
— А это вредно?
— Конечно вредно по вене разную гадость пускать, я когда-то тоже была винтовая, чудом слезла перед тем, как окончательно коньки отбросить. Если бы не помогал мне тогда Рольф — конец мне, совсем уже до ручки дошла — винт же все силы из организма вынимает на приход.
— А какой от него приход?
— Ну какой… Как тебе объяснить если ты не винтилась? Энергия переполняет, бегать хочется, прыгать, трахаться…
— Ну это же хорошо?
— Чего, трахаться хорошо? Да видишь ли, Дамка, в чем дело — те девчонки, которые под винтом трахаются, те напрочь разучаются оргазм без винта получать. А у винтовых мужков стоять перестает без винта.
— Значит Вуглускр…
— Не, Вуглускр уже два года как слез, и все у него нормально. Не веришь — проверь сама.
— В каком смысле? — смутилась Яна. — Вуглускр же твой парень?
— Ну и что? И Кельвин тоже мой. У нас же Семья Солнца, фрилав.
— Чего?
— Свободная любовь. Дамка, ты прямо дикая какая-то. Может ты вообще девственница?
— Нет.
— Ну слава Кришне. — Мышь глянула на будильник, висящий на стене на толстой бельевой веревке. — Все, времени уже много, в общем поезжай.
— Ладно. — Яна вздохнула, — Чего везти?
— А вот же…
Тут только Яна заметила, что в углу стоит огромный пакет из белого пластика. Из пакета торчали ветки вербы.
— А верба зачем? — удивилась Яна.
— Ну ты даешь! А еще в военном городке жила! Для маскировки конечно, военная хитрость. Ну и для того, чтобы тебя нашли — девочка с белым пакетом, из которого торчит верба.
— Все, счастливо! — сказала Мышь. — Денег они сами знают сколько, не вздумай там пересчитывать у всех на виду, спрячь и быстрее иди к метро, я не думаю чтобы там был непорядок с деньгами — им очень выгодно и дальше у нас покупать, по такой цене они нигде не найдут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
— А что, кроме вас много таких бригад?
— Когда мы на это дело подписались четыре года назад с Рольфом… ну одним моим другом… — ну который меня с винта снимал, а потом сам от передоза черняшки умер, ну я тебе рассказывала… — Мышь вздохнула, — Ну не важно короче. Вот когда мы на это дело подписались сборщиками, там уже ездило три «комсомольских лагеря» по два рейса за лето каждый. А потом, когда я иллюстрировала альманах «70 лет комсомола», получила гран-при Союза…
— Ты иллюстрировала альманах «70 лет комсомола»? — изумилась Яна.
Она вспомнила невероятных размеров праздничную книгу, размером с картину средних размеров, с обложкой, обтянутой алым бархатом и золотой бахромой. Книга стояла в школьной библиотеке на самом видном месте, школа гордилась этой книгой — далеко не каждой школьной библиотеке полагалось иметь этот юбилейный экземпляр, альманах рассылали только по крупным районным библиотекам страны.
— Ну не всю конечно, там с полсотни художников работало…
— А как ты туда попала?
— Ну я в общем-то художник, училище закончила в Новосибирске. — скромно, но с ударением произнесла Мышь.
— Да, но в книгу… Ты разве комсомолка?
— А ты знаешь сколько мне лет?
— Нет, я уже давно об этом… стеснялась спросить.
— Двадцать восемь.
— Ох, ни фига себе! А так на вид — девятнадцать, не больше!
— Я знаю… Так вот, в мое время все были комсомольцы. А в книгу — вот как раз эти комсорги из райкома меня и предложили в команду.
— А-а-а… — разочарованно протянула Яна.
— Чего "а"? — обиделась Мышь, — Туда все художники по блату попали, по рекомендации. А союзное гран-при мне, между прочим, уже сами по себе дали.
Яна смутилась.
— Прости, я не это имела в виду… А какие именно твои иллюстрации?
Мышь хмыкнула.
— Ну у меня тут на квартире не его, там такие приколы, если конечно знать куда смотреть. Там у меня и конопля цветет на заднем фоне, и бисерные фенечки на руках у комсомольцев-героев и вообще… Да, так вот, мне после этого союзного гран-при выдали мастерскую, и мы устроили здесь базу, и теперь ездим не как простые сборщики, а уже как базовики. Там эти комсорги с каждым годом расширяются, у них сейчас большая структура, в последний год ездило уже бригад двенадцать наверно, из разных городов. А сейчас, — Мышь заговорила шепотом, — сейчас они по слухам стали еще что-то мудрить с продажей цветных металлов, это сейчас вообще колоссальные деньги, так что может через пару лет вообще этот конопляный бизнес забросят или продадут кому-нибудь — чего им, пачкаться-то лишний раз. Но пока бизнес процветает. Я это к тому, что если хочешь, могу тебя устроить к нам в летнюю бригаду…
— Ой, ну я как-то…
— Ладно, до лета еще далеко, но имей в виду.
— Слушай, а если в доме обыск?
— Обыск в художественной мастерской? Запросто. Но у нас еще не было никогда — тьфу, тьфу, тьфу. Да и спрятано все хорошо — знаешь, в старых домах такие тайники… Это только с собакой надо приходить, а у нас по всем углам красный перец рассыпан, даже на лестнице…
— А вот то, что в комнате висит — не найдут что ли?
Мышь фыркнула:
— Ну ты даешь! Ты коноплю что, ни разу не видела? Это же пятилистник. А в комнате чебрец висит, полынь и еще какая-то зелень — у Вуглускра всякие заморочки — курить табак ему Кришна не велит, он эту дрянь в трубку забивает и курит. А сам он вообще наркотиков не употребляет никаких — даже травки не курит и не пьет ни спиртного, ни кофе, ни чаю — говорит, что это тоже наркотики.
— А чего же он ими торгует?
— А жить надо? Да и не смертью же он торгует, мы же не героином, не кокаином, не винтом, а травка — она не смертельна, ее даже в некоторых странах разрешили. Вуглускр — он вообще сам когда-то винтился…
— Чего делал?
— Винтом ширялся.
— А это вредно?
— Конечно вредно по вене разную гадость пускать, я когда-то тоже была винтовая, чудом слезла перед тем, как окончательно коньки отбросить. Если бы не помогал мне тогда Рольф — конец мне, совсем уже до ручки дошла — винт же все силы из организма вынимает на приход.
— А какой от него приход?
— Ну какой… Как тебе объяснить если ты не винтилась? Энергия переполняет, бегать хочется, прыгать, трахаться…
— Ну это же хорошо?
— Чего, трахаться хорошо? Да видишь ли, Дамка, в чем дело — те девчонки, которые под винтом трахаются, те напрочь разучаются оргазм без винта получать. А у винтовых мужков стоять перестает без винта.
— Значит Вуглускр…
— Не, Вуглускр уже два года как слез, и все у него нормально. Не веришь — проверь сама.
— В каком смысле? — смутилась Яна. — Вуглускр же твой парень?
— Ну и что? И Кельвин тоже мой. У нас же Семья Солнца, фрилав.
— Чего?
— Свободная любовь. Дамка, ты прямо дикая какая-то. Может ты вообще девственница?
— Нет.
— Ну слава Кришне. — Мышь глянула на будильник, висящий на стене на толстой бельевой веревке. — Все, времени уже много, в общем поезжай.
— Ладно. — Яна вздохнула, — Чего везти?
— А вот же…
Тут только Яна заметила, что в углу стоит огромный пакет из белого пластика. Из пакета торчали ветки вербы.
— А верба зачем? — удивилась Яна.
— Ну ты даешь! А еще в военном городке жила! Для маскировки конечно, военная хитрость. Ну и для того, чтобы тебя нашли — девочка с белым пакетом, из которого торчит верба.
— Все, счастливо! — сказала Мышь. — Денег они сами знают сколько, не вздумай там пересчитывать у всех на виду, спрячь и быстрее иди к метро, я не думаю чтобы там был непорядок с деньгами — им очень выгодно и дальше у нас покупать, по такой цене они нигде не найдут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129