Порох был известен давным-давно; первые алхимики получали от властей щедрую помощь только для того, чтобы открыть новые способы того, как навредить человеку — взрывом ли, ядом, болезнью или чем-нибудь ещё. У историков должно остаться впечатление, что положительные, во всех смыслах полезные открытия стали возможны только благодаря не меньшему числу открытий, опасных для самого существования жизни.Ривллим знал, что порох и прочая пиротехника — жидкий огонь, ольдисан , к примеру — были известны ещё его предкам. Видел он и последствия применения подобного оружия. С точки зрения простых солдат и мирных жителей, на землях которых война не забывала собирать причитающуюся дань. Последствия были ужасными.Применение подобного пошло на убыль; причём как-то исподволь. Никто не знал отчего, но наиболее разрушительные достижения неизменно оказывались под запретом. Возможно, на то была воля богов; возможно, доставало и воли смертных. Сейчас Ривллим видел перед собой коллекцию исключительно эффективного запрещённого оружия. Интересно, как Вемкамтамаи улаживает споры с совестью?— Я знаю, о чём ты думаешь, — Фиар взяла в руки арбалет и поразительно ловко взвела его. — Всё это оружие должно быть запрещённым, верно?— Верно.— Шалириты охотно используют яд, огонь и проклятия. Они не считают жизнь человека настолько ценной, чтобы так беспокоиться о ней. Людей много. Земли мало. Выживает сильнейший.— Кто это тебе сказал?— Один из пленников. Он долго разглагольствовал о том, что “низшие народы” будут стёрты с лица земли; что им, потомкам Шалир, необходимо пространство и богатства природы и всё такое прочее. Оказалось, правда, что скулить и просить о пощаде он умеет так же хорошо, как и низшие народы.Воин схватил девушку за плечи и повернул лицом к себе.— Что ты с ним сделала?— Ничего, — она даже не попыталась вырваться. Лишь рассмеялась. — Просто испугала. Успокойся, сайир . Помни, что это дикари. Страх и сила — вот и всё, во что они верят.Она осторожно опустила свои ладони поверх ладоней Ривллима, и тот ощутил, как живое тепло вливается в его руки. Фиар пристально смотрела ему в глаза, продолжая улыбаться. В конце концов, она медленно убрала руки и воин — так же неторопливо — убрал свои. Чёрная куртка чуть вздрогнула и вновь оказалась безукоризненно гладкой. Проклятая магия.— Ты много думаешь обо мне, — задумчиво добавила Фиар другим тоном. — Но в основном ты ошибаешься. Я всегда абсолютно точно знаю, чего хочу.— Поиграть со смертью?— Нет, — она взвалила на плечо связку боеприпасов. — Испробовать все эти игрушки. На тех, кто любит их больше всего на свете. Не стой столбом, помоги.Поблизости от поляны, на которую вела тропинка от Шести Башен, стоял у обочины путевой столб. Некогда посвящённый Хранительнице и её грозной Сестре, он был осквернён и расписан неизвестными путешественникам символами. Надписи были сделаны кровью. Ривллим нахмурился.— Шалириты, — пояснила девушка. — Кто ж ещё. Надписи во славу их Шалир или подобной мерзости.— Насмехаешься над богами?— Никто из богов мне не хозяин, — Фиар повернулась к столбу и плюнула на одну из кровавых надписей. Та сразу же зашипела, повалил едкий дым.— Прекрати! — воин сделал шаг назад, увлекая Фиар за собой. Над столбом постепенно сгущалось чёрное облачко; резная фигурка на вершине столба приняла облик чудовища — крылатого и многорукого, с женским торсом и головой. Глаза у фигурки зажглись пурпурным сиянием, холод пополз по спине воина.Добела раскалённой дугой пронёсся над столбом Солнечный Лист, и фигурка упала к ногам девушки, на лету превратившись в пепел. Что-то взревело — сильно, но очень далеко отсюда. Чёрный дым рассеялся, и стало тихо.— С ума сошла? — воин повернулся к поражённой девушке, держа Лист наготове. — Хорошо, если это не будет стоить нам жизни!Клинок Листа неожиданно засиял, словно маленькое солнце. Столб почернел и вспыхнул — сильно и жарко, словно будто пропитанный маслом. Несколько секунд бушевало пламя, и так же внезапно угасло.Столб остался чистым, не обгоревшим; поверхность его посветлела. Все кровавые надписи и знаки исчезли, как и не было.Ривллим вложил погасший Лист в ножны, и ножом трижды вырезал на поверхности столба руну, обозначавшую Хранительницу.Столб засветился и медленно, очень медленно угас. Приложив к нему ладонь, человек ощутил живое тепло. Крохотные ветви показались из трещин и отверстий на теле столба и уверенно поползли потянулись вверх, к солнцу, выпуская молоденькие, клейкие листики. За несколько минут мёртвый столб стал живым деревцем— Прошу прощения, — услышал воин и усмехнулся. Не всё ещё потеряно. Обернувшись, он увидел, что Фиар обращается не к нему, а к столбу. Она стояла, прикоснувшись кончиками пальцев к деревцу, и на лице её было написано смущение.Которое, конечно же, продержалось совсем недолго.Ольт не вполне представлял себе, что будет делать.Предоставляется возможность отомстить тем, кто во вчерашнем прошлом сровнял с землёй его родной город. А самого его, ослеплённого, сделал любимым шутом императора. Всадник, произнесший не так давно слово “шут”, всколыхнул древнюю недобрую память. Вемкамтамаи впервые пожалел, что не смог забыть то прошлое навсегда. Тёмное прошлое длиной в четыре тысячи лет.Где-то рядом живут те, кто в подлинном прошлом вызвал у него ненависть, помогшую продержаться до момента, когда случай помог бежать. Вемкамтамаи с удивлением осознал, что желает смерти этих людей — прежде, чем его родной город будет уничтожен и здесь. Но может ли быть справедливой месть, вызванная тем, что не произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133