3) разное.
Хотя тезисы были предельно ясные, возникла оживленная дискуссия. Лев Иванович предложил распределиться по бригадам и начать соревнование. Игорь Тарасович согласился и так ловко скомплектовал бригады, что профессор взвыл: ему достались Ксения Авдеевна, Машенька, Антон и я.
— А Зайчик? — надрывался профессор. — Дайте мне хотя бы Зайчика!
О Зайчике Ладья даже и слышать не хотел. В крайнем случае он соглашался обменять Юрика на Ксению Авдеевну. Профессор готов был ударить по рукам, но Ксения Авдеевна ужасно обиделась и заявила, что не позволит менять себя, как жилплощадь. Торг вспыхнул с новой силой, составлялись и отвергались все новые варианты. И тут настоящую мудрость проявил Борис. Он тихонько отозвал нас в сторону и предложил от слов перейти к делу. Пока профессор с Ладьей яростно спорили и осыпали друг друга упреками, мы сбежали на берег и устроили цепочку. Зайчик черпал воду из озера, и ведро передавалось наверх по живому конвейеру. Там ведро подхватывал Потапыч и вьливал воду в большую бочку, закрепленную на тележке с резиновыми колесиками. Темп, развитый Зайчиком, был достаточно высок, и Ксению Авдеевну пришлось перевести на должность учетчицы. Но Машенька решительно отказалась от привилегий и работала в общем строю в качестве «золотого звена нашей цепочки», по галантному выражению Бориса.
Когда бочка была почти заполнена, прибежали профессор и Ладья.
— Это неслыханный акт произвола! — кричал Лев Иванович. — Это… я не нахожу слов!
— Вы не имели права! — вторил ему Ладья. — Анархисты!
— Может быть, нам вылить воду обратно? — с иронией предложила Ксения Авдеевна.
— Смотрите, у них почти полная бочка! — плачущим голосом воскликнул профессор. — А еще доктор! — обрушился он на Машеньку. — Вы фактически лишили нас лекарства!
— Форменное безобразие! — с негодованием подтвердил Ладья.
— Ничего, всем работы хватит, — успокоил Потапыч, ухмыляясь. — Впрягайтесь в телегу и везите бочку к огороду, а я буду толкать сзади.
Вряд ли лошади, которым выпала высокая честь возить императорскую карету, так пыжились от гордости, как впряженные в тележку доктор искусствоведения, композитор Черемушкин и доцент кафедры истории, археолог-любитель Ладья. Не обращая внимания на остроты, они бодрым галопом двинулись к огороду, проявив, по утверждению Антона, отличные скаковые качества. А в конце нелегкого пути запыхавшихся и взволнованных рысаков ждала заслуженная награда: Ксения Авдеевна с грациозным поклоном поднесла каждому охапку травы.
Лейками и ведрами мы быстро напоили огород и после короткого отдыха приступили ко второму заданию.
— Направление — на колодезный журавль! — скомандовал Борис.
— Вперед! — по-мальчишески крикнул Лев Иванович и, тряся животом, мелкой рысью побежал к колодцу. Но вдруг он остановился и сделал нам таинственный знак. Мы осторожно подошли: у самого колодца, похрапывая, лежали на скошенной траве Раков и Прыг-скок.
— Переутомились, — сочувственно произнес Борис. — Нельзя допустить, чтобы наиболее ценные члены коллектива простыли. Потапыч, у нас есть гамак?
— А вот висит один, — понимающе ответил старик. — Перенесем?
Зайчик и Потапыч подняли с травы вялых, разморенных на солнце лодырей и, нежно прижимая их к себе, понесли к гамаку.
— Не смейте! — пискнул Прыг-скок.
— Что? Куда? — испуганно пробормотал Раков.
— Сыпьте их прямо в гамак! — приказал Борис. — Вот так!
Побарахтавшись, как щуки в неводе, наиболее ценные члены коллектива кое-как выбрались на волю и, швырнув в нас парочкой угроз, величественно удалились.
— Тунеядцы! — презрительно крикнул им вслед Потапыч.
— Давайте их выселим! — предложил Борис. — Как вы на это смотрите, товарищ главный врач?
— Пусть решит коллектив, — серьезно ответила Машенька. — Можно и выселить. Есть куда, Потапыч?
— Найдем, — пообещал старик. — Ну, давайте начинать. Умеете с журавлем управляться? Значит, тяните ведро вниз, обратно журавль сам потащит, только придерживайте. А я пошел, корову нужно доить и ужин разогреть.
Быстрота, с которой мы познали сущность журавля, не только породила общий энтузиазм, но и привела к серьезной потере бдительности. Когда подошла очередь Зайчика, ведро вдруг не захотело опускаться. Зайчик с недоумением подергал цепь, потом изо всех сил потянул, и раздался истошный вопль. В трех метрах от земли висел Игорь Тарасович Ладья и отчаянно дрыгал ногами. Зайчик с перепугу снова потянул журавль вниз, и бедняга археолог взмыл в воздух, как гимнаст на цирковой трапеции.
— Спасите! — заорал Ладья. — Я разобьюсь в щепки!
Но Зайчик уже пришел в себя и медленно опускал журавль. Игорь Тарасович показал себя объективным и великодушным человеком. Он и не подумал обвинять Зайчика, а сразу же признался, что случайно присел на короткий конец журавля, чтобы раскурить свою трубочку. Ладья даже крепко пожал Зайчику руку и за что-то его поблагодарил.
Ужинали мы с особым аппетитом, ибо заслужили еду, заработали ее честным и самоотверженным трудом. Лев Иванович гоголем ходил вокруг стола и предлагал всем пощупать его мускулы. Мы щупали и восторгались.
— А ну, где подкова? — молодецки воскликнул профессор. — Тащите ее сюда на расправу!
Юрик и Шурик побежали в мастерскую и минут через пять возвратились с подковой. Лев Иванович напрягся, и — мы не поверили своим глазам! — подкова, уступая чудовищному нажиму, медленно согнулась и треснула, как бублик.
— Ура! — закричали Юрик и Шурик. — Ух!
— Ура! — воскликнули все мы.
Лев Иванович счастливо засмеялся, гордо подмигнул жене и провозгласил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33