— Значит, берешь Глюкозочку на ручки и кладешь на козлы?
— Зачем на ручки? — Антон пожал плечами. — Корову можно поднять при помощи несложной системы блоков. Минутное дело.
«Му-у!» — послышалось из хлева.
— Высечь бы тебя на этих козлах! — вскипел Потапыч.
— Необходимо, чтобы Глюкоза забыла это кошмарное происшествие, — задумчиво сказала Машенька. — Ее нервная система примитивнее, чем у человека, и поэтому задача представляется мне выполнимой.
— На меня после нервных потрясений хорошо действовали сероводородные и родоновые ванны, — сообщил Раков.
— Глюкозу нужно срочно отправить в Кисловодск! — взволнованно воскликнул Юрик.
— Стойте! — Лев Иванович поднял руку, требуя внимания. — Мне пришла в голову действительно интересная мысль. Друзья, я вам уже рассказывал, что одно время пропадал в зоопарке, собирая материал для «Первобытной симфонии». Так вот, однажды с Аполлоном, прелестным юношей леопардом, случилась беда. Как потом выяснилось, у бедняги заболел зуб.
— Пломба выпала, — предположил Шурик.
— Возможно. Кстати, леопард, хоть он и дикий зверь, не перебивает старших по возрасту. Аполлон так скандалил, что всполошил весь зоопарк. Антилопы, жирафы и зебры метались в своих загонах и буквально лезли на стенку. Зверю подмешали в воду сонный порошок, но он отказался пить. И тогда я предложил свои услуги. Со мною была вот эта губная гармоника. Я стал у клетки и начал играть. Сначала Аполлон не обращал на мелодию никакого внимания, но потом начал прислушиваться, а вскоре, к общему восторгу, лег и мечтательно смотрел в небо! Я не раз замечал впоследствии, что музыка оказывает на зверей облагораживающее действие, но этот леопард меня просто умилил!
— А что вы ему играли? — полюбопытствовал Зайчик.
— Не помню. Кажется, что-то из Дебюсси. Но вот что самое удивительное! С тех пор Аполлон…
— Все ясно, — нетерпеливо прервал Ладья. — Леопард зачастил в консерваторию и даже окончил ее по классу профессора Черемушкина. Что мы тратим время на какие-то фантастические прожекты?
— Мне кажется, — робко заметил Зайчик, — что следует принять предложение Льва Ивановича.
— Решено, — Борис ударил по столу ладонью, — пошли!
Глюкозу мы застали на скотном дворе в состоянии сильного возбуждения. Увидев людей, она взбрыкнула передними копытами и выставила вперед рога.
— Играйте! — нетерпеливо потребовал Борис.
— С чего бы начать? — Лев Иванович задумался.
— Сыграй, Левушка, свой шестой прелюд, — посоветовала Ксения Авдеевна. — Он у тебя такой простой, что и корова разберется.
Ладья удовлетворенно хмыкнул и раскрыл было рот, чтобы сострить, но ничего не придумал.
— Спасибо, — обиженно проворчал профессор. — Моя музыка, как ты отлично знаешь, достаточно высокой сложности.
— Да, конечно, — быстро поправилась Ксения Авдеевна. — Даже сам Ростропович как-то говорил, что он не вполне понимает твою вторую сонату. Это очень сложное произведение.
— Ну! — торопил Борис.
— Начну с импровизации, — решил профессор, поднося к губам гармошку. — Следите за реакцией животного.
— Концерт для коровы с оркестром, — шепнул мне Антон. — Сочинение Людвига ван Черемушкина.
Музыкальный коктейль, которым профессор угостил Глюкозу, успеха не имел. Весьма холодно была принята и классика. Тогда Лев Иванович решил ознакомить аудиторию с произведениями современной абстрактной музыки, что едва не окончилось трагически. Сначала Глюкоза, насупившись, слушала, а затем без всяких предупреждений бросилась на исполнителя, норовя подцепить его рогами. Мы потом замерили высоту ограды, через которую скакнул профессор: в ней было один метр сорок пять сантиметров — норма ГТО второй ступени. И это с первой попытки! Но Антон утверждал, что спортсмен взял высоту со значительным запасом, и высказал мнение, что если профессор будет тренироваться серьезно, то наверняка перепрыгнет всех композиторов в мире.
— К черту! — отдышавшись, раздраженно заявил Лев Иванович. — «Чижика» ей нужно, этой принцессе!
— Раз нужно — значит нужно, — солидно сказал Раков.
— Позвольте! — высокомерно произнес профессор. — Я не стану осквернять гармонику пошлой мелодией!
— Лев Иванович, миленький, — умоляющим голосом проговорила Машенька. — Ну, пожалуйста, сыграйте ей «Чижика»!
Мы обступили профессора и начали хором его уговаривать, чтобы он ради общего блага успокоил мятежную душу коровы.
— Хорошо, — сдаваясь, заявил профессор, — но пусть Станислав Сергеевич мне подпевает!
Мы дружно навалились на Прыг-скока. Он пытался бежать, отбивался и кричал, что не знает слов, но Антон напомнил ему одну старую строфу и тут же сочинил новую. Прыг-скок сдался, и над скотным двором поплыла бессмертная мелодия, сопровождаемая могучим баритоном:
— Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове.
— Раков, Раков, где ты был?
— Мо-локо у Глюкозы пил!
Для кишечника оно
Оченно по-ользительно!
Раков бурно негодовал, но никто не обращал на него внимания: все смотрели на Глюкозу. Корова воскресала на глазах! Она весело помахивала хвостом и слушала с необычайным интересом. Не теряя времени, Потапыч схватил ведро и начал доить. Под звуки волшебного «Чижика» в ведро ударили струйки молока.
— Ура! Ура! — воскликнули мы.
Так Глюкоза вернулась в строй. Все разошлись на послеобеденный сон, а мы с Антоном, проклиная цепную память Бориса, отправились чистить грязного до невозможности козла Мармелада.
ДЕНЬ СЮРПРИЗОВ
Дежурной кухаркой на этот день был назначен Раков. Поэтому никто не удивился, что завтрак запаздывает минут на сорок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33