Все пятеро Ц выда
ющиеся профессионалы по сну и мастера пустого трепа, а Гвоздь к тому же из
вестный и многократно пострадавший на этом поприще покоритель женских
сердец.
Лева и Гвоздь, люди с чувствами, больше любят Окуджаву, остальные предпоч
итают Высоцкого, которого готовы слушать всё свободное от сна время.
Всех объединяют здоровый аппетит, ироническое отношение к туристам и гл
убокое отвращение к выполнению своих прямых обязанностей.
Вот с такими людьми мне приходится работать. Я бы их давным-давно уволил,
если бы нашлись другие голубоглазые ослы, готовые круглый год жить на Ак
тау, подрезать лавины и при случае в них оставаться за сто сорок рублей в м
есяц. Предложения прошу высылать по адресу: посёлок Кушкол, лавинная ста
нция, мне. Не забудьте указать, имеете ли специальное образование, спорти
вный разряд по горным лыжам и обещаете ли хотя бы три года не жениться.
В этой достойной компании я Ц аксакал, убеленный сединами долгожитель,
остальным от двадцати трёх до двадцати семи лет (Леве девятнадцать, но он
не типичен: временно сбежал в горы в поисках смысла жизни).
Называемся мы лавинщиками. Нас вообще мало, по всей стране и трёх-четырёх
сотен не наберётся. Мы Ц очень дефицитны, я по ночам вздрагиваю от ужаса,
вспоминая угрозы Олега махнуть на Камчатку и брачные обязательства Гво
здя. Без этих молодчиков мне оставалось бы разве что повесить на лавинах
таблички «Санитарный день» и прикрыть лавочку, так как гидролог Олег по
совместительству ещё метеоролог и актинометрист, а гляциолог Гвоздь ис
полняет обязанности повара (хлебнули бы вы его харчо!). Лишь за Османа, зде
шнего уроженца, я спокоен, он единственный мужчина в семье и хозяин стада
баранов Ц лучшего якоря и не придумаешь. Ну и два с половиной года ко мне
будет прикован Рома, его прислали по распределению.
Платят нам деньги за то, что мы предупреждаем о лавинной опасности и прин
имаем меры к её ликвидации. Помимо того, мы обязаны не допустить собствен
ной гибели, хватать за шиворот лихачей, любящих лавиноопасные склоны бол
ьше жизни, и собирать материалы для диссертаций вышестоящих товарищей. Х
отя специальная литература достаточно обширна, в бессмертную душу лави
ны проникла она ещё слабовато: о последствиях мы пока что знаем куда боль
ше, чем о механизме её действия. Впрочем, не дальше нас по пути познания уш
ли вулканологи и исследователи цунами и тайфунов, не говоря уже о многос
традальных синоптиках, ибо куда проще дать прогноз на ближайшую тысячу л
ет, чем на завтрашний день. А что мы знаем о глубинах Земли, о причинах, побу
ждающих её сотрясаться в плясках святого Витта? А что вы можете сказать о
завихрениях в собственном мозгу и сверхтаинственном явлении, называем
ом любовью? Ну, кто возьмёт на себя смелость утверждать, что он знает о люб
ви больше, чем первобытный Ромео, притащивший к ногам своей Джульетты до
бытую в смертельном единоборстве шкуру саблезубого тигра? Если такой че
ловек объявится, скажите ему в глаза, что он шарлатан, будь он даже поэтом,
сочинившим сотню стихотворений о любви по два рубля за строчку.
Попробую объяснить, почему я занялся лавинами и что это такое.
В детстве я любил помогать взрослым Ц в таком духе меня воспитали. Вмест
е со сверстниками, разделявшими мои убеждения, я после каждого снегопада
карабкался на крышу, чтобы сбрасывать вниз снег. Мы работали бескорыстн
о, без всякой надежды на оплату своего труда Ц только ради самоутвержде
ния, сознания того, что ты приносишь людям пользу. Единственное, в чём мы н
уждались, так это в точном попадании: чем громче вопил и обзывал нас сбиты
й наземь прохожий, тем большее счастье мы испытывали Ц всегда приятно в
идеть, что твой труд не пропал даром. Припоминаю, что даже на фильмах Чапли
на мы не доходили до такого изнеможения. И лишь тогда, когда на тротуаре ра
спластался, как лягушка, директор магазина «Мясо Ц рыба», наш труд вперв
ые был вознаграждён, причём без всяких требований с нашей стороны.
В то время я и подумать не мог, что эти детские шалости Ц намек судьбы, про
лог будущей профессиональной деятельности. Я вспомнил о них лишь на перв
ом курсе геофака, когда наш общий любимец профессор Оболенский начал оче
редную лекцию такими словами: «Что такое лавина? Пласт снега, сброшенный
мальчишками с крыши и вбивший прохожего, как кол, в мостовую, Ц это и есть
снежная лавина в её элементарном виде. Мысленно увеличьте её размеры в т
ысячу раз Ц и вы получите вполне приличную лавину, достойную внимания и
сследователя…»
Ну почему я не законспектировал эту лекцию? Я бы просто перепечатал её до
словно Ц и все оказались бы в чистом выигрыше. Но именно тогда, в середине
первого семестра, куда большим авторитетом, чем профессор Оболенский, д
ля меня было одно усыпанное веснушками существо в короткой юбке и с восх
итительными точеными ножками, которые в моих глазах обладали неизмерим
о большей ценностью, чем географическая или любая другая наука. Может бы
ть, кто-либо другой на моём месте сумел бы одновременно слушать, конспект
ировать лекцию и косить глаза на эти ножки, но я весь отдался лишь последн
ему, наиболее приятному занятию и поэтому сдавал экзамен по чужим конспе
ктам. Дурной пример, которому молодой читатель не должен следовать (впро
чем, мода на короткие юбки вроде бы прошла).
Однако Оболенский почему-то меня приметил (я уже упоминал о своём росте) и
включил в свою свиту. Вместе с ним мы составляли карты лавиноопасных уча
стков БАМа, уносили ноги от лавин на Памире, чуть не отдали богу душу в Сва
нетии и как соавторы обобщали добытый материал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10