Наконец ожидание его увенчалось успехом: в окошко кто-то чуть слышно постучал костяшками пальцев определенным, условным и, заговорщицким стуком.
Хозяин поспешно бросился к двери и впустил в трактир невысокого, но крепкого и широкоплечего человека в белом перепоясанном полушубке и лихо заломленной каракулевой кубанской папахе.
– Ну что? – спросил гость, оглядываясь. – Ждет ли?
– Сейчас кликну, – отвечал хозяин, поворачиваясь к внутренним помещениям.
– А это еще что за личность? – подозрительно взглянул гость на спящего пьянчужку.
– Дак, изволите видеть – пьянь подза-борная, – любезно рекомендовал хозяин своего неказистого клиента.
– Ты… это… выкинь его от греха.
– Не извольте беспокоиться. – Хозяин осклабился, прихватил спящего забулдыгу одной рукой за шкирку, как кошка хватает своих слепых детенышей, подволок его без видимого усилия к двери и безжалостно выкинул в подтаявший мартовский снег. После этого он снова повернулся к внутренним покоям и довольно громко окликнул:
– Ваше благородие! К вам прибыли-с!
Откинулась занавеска, закрывавшая вход в заднюю комнату трактира, и на свет вышел высокий человек, до глаз закутанный в черную, косматого меха бурку, незаметно переходящую в такую же косматую черную папаху. Единственное, что можно было разглядеть в полутьме заведения, были его яркие выразительные глаза.

* * *

– Ну что, привезли? – спросил этот новый персонаж у гостя в полушубке. – Какие там новости?
– Товарищ Макар очень торопит. Теперича скорей надо мятеж поднимать, пока вся эта белая сволочь в Крыму не обжилась да не закрепилась.
– Это да, это да… – отмахнулся человек в бурке как от чего-то неважного, – ты говори, привез ли от Макара что обещал?
– А как же ж… Вот, от товарища Макара гостинец, – гость показал объемистый и тяжелый по виду замшевый кошель, – а где оружие?
– Сейчас-сейчас, будет тебе оружие. – Человек в бурке протянул руку к замшевому мешочку.
– Э, нет, – гость попятился и волшебным невидимым движением создал в своей руке черный вороненый маузер, – чтой-то мне, товарищ, твои ухватки не нравятся.
Покажи-ка ты мне сперва оружие, а потом уж за кошель хватайся.
– Ничего, ничего, – закивал человек в бурке, осторожно наступая на гостя и вместе с тем делая глазами какие-то знаки стоящему позади гостя хозяину трактира.
Гость отпрыгнул и развернулся, переводя маузер в сторону второго противника, но трактирщик уже, бешено вращая глазами, опускал на него огромный мясницкий топор. Несчастный не успел ни выстрелить, ни увернуться, только немного отстранился, и широкое лезвие топора, скользнув по каракулю папахи, глубоко рассекло плечо, едва не начисто отрубив правую руку.
– Ах ты, профитроля… – приговорил трактирщик, снова поднимая топор, – врешь, не уйдешь, куда ж ты без руки… Кровь из разрубленного плеча пульсирующим потоком хлынула на белый полушубок. Раненый закачался, глаза его затянуло смертной поволокой, но трактирщик, не останавливаясь на полпути, снова опустил топор, с отвратительным треском раздвоив череп, и радостно примолвил:
– Ух, пустим кровушку на волюшку!..
Безжизненное тело мешком грянулось на грязный пол трактира.
Трактирщик оглянулся на человека в бурке и с суетливой озабоченностью в голосе сказал:
– Сейчас. Приберем тут маленько… а то кровь, грязь, мало ли кто зайдет… Он притащил рогожу, закатал в нее труп, подтер краем этой же рогожи кровавые сгустки с пола. Подхватив ужасный сверток, взвалил его как пушинку на плечо и пошел к выходу.
– Давай помогу тебе, – человек в бурке шагнул следом, – куда ты его понесешь? Не увидит ли кто?
– Да здесь об эту пору никого не бывает, – усмехнулся трактирщик, – да и то подумают – мало ли что несу?
Вдвоем вышли они из трактира. На улице и впрямь не было ни души – узкая грязная улочка заканчивалась возле трактира и далее переходила в почти непроходимую тропку между двух возвышенностей, скорее напоминающую глухой овраг. Трактирщик легко шагал этой тропой, как перышко неся свою страшную ношу, человек в бурке едва поспевал следом.
Неподалеку от трактира тропа вывела их к широкому ручью с большой черной полыньей. Трактирщик размахнулся и сбросил сверток в быструю ледяную воду.
– Тут тебе самое и место, – проговорил он с кривой разбойничьей ухмылкой.
– И тебе, – лаконично добавил человек в бурке, выстрелив в затылок своему дюжему спутнику.
Трактирщик изумленно обернулся к убийце, хотел ему что-то сказать, но пуля снесла ему всю нижнюю челюсть и превратила лицо в кровавое месиво. Выпустив фонтан темной густой крови, трактирщик тяжело покачнулся, рухнув в полынью вслед за своей неостывшей еще жертвой.
Человек в бурке спрятал наган за пазуху. Вдруг внимание его привлек какой-то новый звук. Повернувшись, он увидел, что из-за края горки, возвышающейся над тропой, выглядывал человек. Наган снова оказался в руке… но никого уже не было видно, и убийца засомневался даже, не померещилось ли ему лицо над краем оврага.

* * *

На следующее утро дивизион, в который входила конно-горная батарея, пошел в сторону порта. Ехали как могли быстро, не глядя по сторонам, обгоняя повозки с беженцами и пеших людей. Дорога проходила мимо лазарета. Раненые офицеры на костылях стояли на пороге и умоляли взять их с собой. Борис сжал зубы и отвернулся. Куда они могли взять беспомощных людей, если сами не знали, попадут ли на судно.
– Не эвакуировать раненых! Пусть тот, кто это сделал, вечно горит в аду! – прошипел Алымов сквозь стиснутые зубы.
Борис только выругался, кипя от бессильной злобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10