тот удивлялся, отчего Борис не кричит вместе со всеми.
– И кто нами руководил, кто вел нас на борьбу? – вопрошал оратор. – Размазня Деникин, который был жалкой марионеткой в руках своих приспешников, – Лукомского и Романовского, за что последний и поплатился жизнью уже здесь, в Константинополе, и поделом ему! Или же генерал Врангель – выскочка и карьерист? Либо же генерал Слащов – этот кокаинист и вообще психически ненормальный человек? Еще бы мы могли победить с такими вождями!
Толпа уже почти не слушала оратора, но одобрительными криками выражала согласие со всем, что он говорил. Молодые рослые офицеры синхронно взмахивали факелами, и черепа на черных рукавах взлетали вверх. В лицах окружавших Бориса людей уже не осталось ничего человеческого. Злобные, оскалившиеся монстры смотрели на него из темноты.
«Этого следовало ожидать, – думал он, – война, голод, убийство близких разрушило в мозгу у людей все преграды. Они забыли, что живут в двадцатом веке. Они убивают друг друга, как будто на дворе век тринадцатый. Они жаждут крови своих врагов. И они прольют эту кровь».
– Они говорят, что Россия отринула нас, что Бог от нас отвернулся! – продолжал оратор. – Мы возродим русскую армию и возьмем Россию силой!
Как ни было темно, Борис уже немного пригляделся. Вокруг него стояли в основном молодые люди. Кто в каких чинах, было не разобрать, но он мог поклясться, что в их рядах не было даже полковников. Молодые, здоровые, рано начавшие воевать. Мало кто из них обременен семьей, в основном все свободны. Если их немного подкормить и дать отдохнуть, то это будет огромная сила. А что, если ряды такого тайного общества будут прибывать? Множество молодых, озлобленных мужчин, умеющих не только воевать, но и переносить лишения, и выживать в страшной войне, уж этому-то в далекой России они научились, иначе не оказались бы здесь!
«Этот тип людей образовался в России, многострадальной, так быстро одичавшей России, – размышлял Борис. – Но ведь и Европу потрепало войной. В побежденной Германии сейчас голод и разруха. Неужели же и там, в спокойной бюргерской Германии, может образоваться такой класс людей, и кто-то позовет их за собой, и они пойдут войной на всех, чтобы отомстить за обиду и унижение? Не может быть, – одернул себя Борис, – это мы – варвары, а в тихой спокойной Европе такого никогда не может случиться».
Толпа вокруг орала уже и вовсе что-то несуразное. Тихонько, стараясь не делать лишних движений, Борис начал выбираться. Догоравшие факелы чадили. Борис наконец выбрался из толпы и не спеша побрел к морю. Хотелось подышать свежим сырым воздухом.
У моря было светлее – полная луна, отражаясь мерцала в волнах, наплывающих на берег с равномерным шумом. Борис дышал полной грудью и понемногу успокаивался. Отсюда, издали, все происшедшее наверху казалось дурно поставленным спектаклем. Этот голос в темноте, призывающий к бунту, эти вздрагивающие факелы… Борис отвернулся, чтобы закурить и вздрогнул: к нему приближалась темная фигура. Шаги человека не были слышны за ровным шумом волн.
– Испугались, поручик? – раздался насмешливый голос. – Не бойтесь, я не собираюсь причинять вам вред.
– Откуда вы знаете, что я поручик? – угрюмо осведомился Борис, ему было неприятно, что неизвестный застал его врасплох и заметил его испуг.
– А я видел вас там, наверху, при свете факелов. – Человек достал портсигар, тускло блеснувший в свете луны и наклонился к Борису со словами: – Позвольте прикурить!
Они помолчали, глядя на море.
– Кто вас привел в «Русское дело»? – спросил незнакомец и, поскольку Борис молчал, не зная, что ответить, продолжил: – А впрочем, это не важно. Вы знаете пароль, следовательно, кто-то вам его сообщил. Здесь, на острове, мы только начинаем формироваться, так что вовсе необязательно знать всех членов поименно. Люди приходят к нам по разным причинам, многие – из любопытства, многие – от скуки. Но все остаются, никто еще не ушел.
– А если все-таки кто-то захочет покинуть общество?
– Я еще раз повторяю: сейчас, на стадии становления нашего движения, – пожалуйста! Но потом мы введем жесткую дисциплину!
– Позвольте поинтересоваться, кого вы подразумеваете под словом «мы»?
– Руководителей движения, лидеров, – последовал немедленный ответ.
– И этот, с неравными конечностями, – он тоже лидер? – насмешливо спросил Борис.
– У «этого», как вы сами верно заметили, есть один очень полезный талант – умение говорить. И не просто говорить, а увлечь толпу, направить ее в ту сторону, куда нужно.
– А вы знаете, куда нужно? – против воли Борис заинтересовался разговором.
– Мы-то знаем, мы очень хорошо знаем, чего мы хотим. И мы это получим, не сомневайтесь. Вернее, заберем силой, если нам не отдадут добровольно.
– Что же это – деньги, власть?
– И это тоже. Но главное – люди пойдут за нами добровольно, потому что мы говорим правильные вещи. Русскую армию предали, офицеров бросили умирать в Новороссийске, а тех кто не умер – привезли сюда гнить в этом Богом забытом углу.
– Он, ваш оратор, действительно говорил правильные вещи, но как-то навыворот, он пытался разбудить в людях самые темные инстинкты – злобу, ненависть, жажду убийства. И вы считаете, что это дело – правое?
– Кто вам сказал, что люди всегда должны воевать за правое дело? – холодно удивился собеседник Бориса. – За идею – да, но кто вам сказал, что идея обязательно должна быть святой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14