Уж кто-кто, а они-то никаких неприятностей не боятся! И шум их тоже нисколько не беспокоит…
Она дернулась было, стараясь вырваться, но чья-то грубая рука ткнула ее кулаком в печень так, что потемнело в глазах. Когда же боль отпустила, желание сопротивляться пропало.
Надежду и Виктора повели куда-то в сторону, провели между газетным лотком и киоском, торгующим всякой дорожной снедью. Их подвели к синему микроавтобусу с яркой надписью «Доставка цветов», втолкнули внутрь. Дверцы захлопнулись, и микроавтобус сорвался с места.
– Куда вы нас везете?! – возмущенно проговорила Надежда.
Ее не удостоили ответом.
Сидевший рядом с водителем мужчина средних лет достал мобильник, позвонил кому-то, вполголоса сообщил:
– Да, мы его взяли… везем… и женщину тоже…
«Точно, они не милиция, – думала Надежда. – Эх, поздно я сообразила, надо было на перроне орать „караул“! Люди бы заметили, если не заступились, то настоящей милиции сообщили бы… Хотя милиции Виктор как раз и боится, а эти-то кто такие еще на нашу голову…»
Она переглянулась с Виктором – мол, кто такие? Он едва заметно развел руками и покачал головой – понятия не имею, сам в догадках теряюсь… Салон микроавтобуса был без окон, но через окошко водителя Надежда видела, что свернули на Лиговский.
Кроме них, вместе с водителем в автобусе было четверо. Мужчина средних лет в неприметном сером плаще, вроде бы старший в группе, двое рослых плечистых парней в одинаковых черных куртках, одинаковой рыжеватой масти, только один был еще к тому же в черных очках, а другой нет. Водителем оказался тот самый коренастый мужичок в кожаной куртке, что остановил Надежду под видом таксиста.
Машина повернула, Надежда вытянула шею, чтобы проследить куда именно, и тут же сильная рука опустилась на плечо.
– Сидеть смирно! – прошипел парень в темных очках. – Головой не вертеть! – Он еще сильнее вдавил ее в сиденье.
– Отпусти, больно! – буркнула Надежда, но парень будто не слышал и давил на шею.
Надежда Николаевна Лебедева всегда считала себя женщиной крепкой и подвижной, на здоровье не жаловалась. Однако кто в наше время может похвастаться абсолютным здоровьем? Были и у Надежды в организме свои слабые места. Одним из них являлась шея.
Шея причиняла Надежде множество неприятностей. Обычная простуда начиналась у нее с резкой боли в шее. Потом, конечно, выпадал полный набор: насморк, кашель, боли в горле, но шея проходила позже всех. Стоило в жаркий летний день посидеть на легком сквознячке или проехать в электричке с раскрытыми окнами – и готово дело, тупая ноющая боль в шее, да еще и головы не повернуть. А бывало и так: вроде бы ложишься спать совершенно здоровой, ночью все спокойно, а проснешься – так скособочит, хоть инвалидность оформляй!
Так что к шее своей Надежда относилась трепетно. А тут какой-то гамадрил ее давит!
– Пусти, сволочь! – заорала Надежда, пытаясь вырваться, и бестолково замахала руками.
Особого вреда она парню не причинила, только смахнула черные очки. И тут же поняла, отчего тот носит их осенним утром, когда солнце вовсе не такое яркое. Под левым глазом у парня уютно расположился огромный темно-лиловый синяк.
– Ух ты! – восхитилась Надежда. – Это кто ж тебя так любит?
Очки упали под ноги Виктору, парень буркнул что-то непечатное и полез вниз. Но Виктор одной ногой раздавил очки в пыль, а другой угостил парня хорошим ударом в челюсть. Тот охнул и отлетел на Надежду. Второй парень ударил Виктора в живот привычным приемом, и Надежда поняла, что в печень на перроне ее бил тоже он.
Виктор согнулся от боли, и пока парень любовался делом своих рук, озверевшая Надежда отпихнула от себя другого, с синяком, который очумело тряс головой и вообще был пока не боец, и вцепилась зубами второму злодею в руку. Парень взвыл от неожиданности, Надежда же с удовлетворением почувствовала, что прокусила руку до крови.
– Отставить! – рявкнул старший с переднего сиденья, и Надежда краем глаза увидела, что на нее смотрит дуло пистолета. – Всем сесть по местам, а то стреляю!
– Ага, – заметила Надежда, отплевываясь, – средь бела дня, посреди улицы он стрелять будет! Очень смешно!
Кровь у парня текла ручьем.
– У тебя, наверно, свертываемость плохая, – заметила Надежда. – Знала я одного человека. Ему зуб вырвали, а ночью кровь пошла. Он когда проснулся – уже поздно, остановить не смогли, так и помер.
Она сама не понимала, для чего их злит. На самом деле она находилась в тихой панике. Их похитили люди явно бандитского вида. И совершенно непонятно для чего. Во всяком случае, Надежда им точно не нужна, она тут вообще человек посторонний.
«Вот попала-то я, – мысленно пригорюнилась она. – В чужом пиру похмелье…»
Машина так часто сворачивала, что она совершенно потеряла направление и понятия не имела, куда их везут. Мелькнули по бокам деревья, листья еще зеленые, потом какая-то железная ограда, автобус поехал медленнее. Виктор, похоже, очухался, тот, с синяком, тоже, чего нельзя было сказать о втором. Он обмотал руку носовым платком, сквозь который просвечивало пятно крови. Парень очень волновался и поминутно проверял руку.
– Пластырем залепи! – посоветовала Надежда.
Парень посмотрел на нее волком и спросил у водителя:
– Вась, у тебя пластырь есть?
Водитель перебросил назад упаковку изоляционной ленты:
– Чем богаты, тем и рады!
Парень зубами отодрал ленту, причем кусок прилип к губе намертво, и попытался залепить ранку на руке. Было очень неудобно, лента постоянно соскальзывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12