Она стояла как-то боком, одной ногой на нижней ступеньке. Надежда подумала, что той неудобно стоять, и слегка посторонилась, освобождая ступеньку, но женщина сделала вид, что не заметила ее любезности, и осталась на прежнем месте. Даже немножко сдвинулась в ту же сторону, что Надежда, отчего ей стало еще неудобнее.
Надежда Николаевна пожала плечами и тут же забыла про нее.
Она шагнула с эскалатора на верхний перрон, устремилась вперед вместе с толпой, которая тут же внесла ее в открытые двери подошедшего поезда. Рядом с ней мелькнула знакомая бейсболка, но Надежде не было до нее никакого дела. На следующей остановке ей нужно было снова пересаживаться, и она принялась протискиваться к дверям.
Поезд остановился, Надежду снова вынесло на перрон, она спустилась по лестнице и нырнула в длинный коридор очередного перехода. Прямо перед ней мелькнула лысина в обрамлении черного венчика волос. В двух шагах вслед за мужчиной двигалась та странная женщина с эскалатора, только бейсболки на ней уже не было.
И не только бейсболки.
Вместо однотонной бежевой куртки на ней была теперь другая, клетчатая…
Надежда Николаевна удивленно заморгала.
Женщина была та же самая, никаких сомнений, но куртка… да нет, что за странности! Когда это она успела переодеться?
Надежда немного прибавила шагу, подошла к незнакомке почти вплотную, скосила глаза на воротник куртки. Он был бежевый.
Выходит, эта куртка двухсторонняя, одна сторона у нее бежевая, а другая клетчатая… бывают такие куртки, которые можно для разнообразия выворачивать наизнанку, но зачем это делать в переполненном метро? Кроме того, женщина в двухсторонней куртке двигалась как-то странно, словно пряталась за спинами идущих впереди людей…
Коридор закончился, людской поток разделился на два ручейка – кто налево, кто направо. Надежде нужно было свернуть направо, к перрону, но она по непонятной причине направилась налево, к эскалатору. Только секундой позже она поняла, что последовала за мужчиной с лысиной и странной женщиной, которая шла за ним по пятам.
А эта женщина снова сменила внешность.
На этот раз она вовсе сняла свою хитрую курточку и спрятала ее в пластиковый пакет. Теперь на ней была ярко-оранжевая футболка. Кроме того, она надела темные очки, что в метро показалось Надежде уж совершенно лишним.
А самое главное – Надежда чувствовала характерное покалывание в корнях волос. Это покалывание никогда ее не обманывало. Оно могло значить только одно: Надежда Николаевна столкнулась с каким-то криминалом. Именно поэтому она свернула не туда, куда собиралась. Именно поэтому следила за странной женщиной. Та наверняка вынашивала какой-то преступный замысел. И жертвой этого замысла наверняка был мужчина с круглой лысиной…
Муж Надежды, Сан Саныч, сотни раз повторял ей, чтобы она держала свою интуицию под контролем и никогда не вмешивалась в чужие дела. Даже если они кажутся ей преступными. Потому что когда-нибудь это неумеренное любопытство плохо для нее кончится.
И Надежда много раз обещала это мужу.
Но одно дело – обещать, и совсем другое – сдерживать свои обещания… скажите, кому под силу преодолеть врожденные, глубоко запрятанные инстинкты?
Кроме того, как Надежда будет чувствовать себя, если потом с этим мужчиной что-нибудь случится? Ее до конца жизни будут мучить угрызения совести!
Надежда Николаевна прибавила шагу, поравнялась с лысым мужчиной и окликнула его:
– Молодой человек!
Он никак не отреагировал на этот оклик. Должно быть, давно уже не относил себя к категории молодых людей. В общем, он действительно был уже не слишком молод. Но как еще в нашей стране обращаться к незнакомому мужчине? Слово «господин» как-то не прижилось, да и смешно называть господином человека, стиснутого толпой в переполненном метро; «сударь» нисколько не лучше, к тому же отдает какой-то комедией из купеческой жизни; «гражданин» – это уже из репертуара милиции или прокуратуры, еще испугаешь человека, вот и приходится называть дядьку пенсионного возраста молодым человеком…
Долго раздумывать было некогда, и Надежда выбрала самый простой вариант:
– Мужчина!
На этот раз лысый незнакомец оглянулся и удивленно уставился на Надежду Николаевну.
– Мужчина! – повторила она. – За вами…
Она хотела сказать, что за ним следят, что ему угрожает опасность, но не успела. Ее внезапно схватили за руку, и визгливый женский голос завопил:
– Держите воровку! Она у меня кошелек украла! Милиционер! Милиционер!
Надежда изумленно оглянулась и увидела ту самую подозрительную женщину в двухсторонней куртке, точнее, уже не в куртке, а в оранжевой футболке. Черные очки она сняла, и Надежда разглядела ее глаза – хитрые, злые, маленькие глазки блекло-голубого цвета.
– Помогите! – вопила незнакомка, намертво вцепившись в Надеждину руку. – Что же это творится! Трудящемуся человеку в метро проехать нельзя! Я на тебя управу найду!
В голосе незнакомки звучали истерические нотки, но глаза ее при этом были совершенно спокойны и насмешливы. На мгновение отвернувшись от Надежды, женщина бросила взгляд в сторону, словно посылая кому-то сигнал. Надежда проследила за ее взглядом и увидела, как невысокий смуглый мужчина переглянулся с вопящей теткой, чуть заметно кивнул и быстро зашагал за лысым…
«Она передала его напарнику!» – поняла Надежда, и на душе у нее стало совсем уныло.
А к ним сквозь толпу уже протискивался толстый мрачный милиционер с сержантскими погонами.
– Товарищ сержант!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11