Ну а я, к счастью, не так глупа, — твердо заключила она и состроила портрету рожицу. Потом вскрыла конверт с письмом от Клодии.Дорогая Августа!Надеюсь, у тебя и твоего уважаемого супруга все складывается хорошо. Должна признаться, мне очень не хватает тебя здесь, в Лондоне. Сезон кончается, и все как-то замерло. Как мы и договорились, я несколько раз заезжала в «Помпею»и вела в высшей степени интересные беседы с твоей подругой, леди Арбутнотт.Должна сказать, что она совершенно очаровательна. Я думала, меня несколько оттолкнут ее эксцентричные манеры, ведь она ими славится, однако этого почему-то не произошло. Я нахожу общество леди Арбутнотт чрезвычайно приятным и страшно огорчена ее тяжким недугом.С другой стороны, ее дворецкий вызывает во мне несомненное раздражение. Если бы это зависело от меня, я ни секунды не стала бы держать его в доме. С каждым моим приходом он становится все нахальнее, и боюсь, в один прекрасный день я буду вынуждена сказать ему, что он переходит всякие границы. И я по-прежнему не могу избавиться от ощущения, что я его где-то встречала.К моему удивлению, не могу не признать, что в «Помпее» мне очень нравится. Естественно, я не могу одобрить таких введений, как существующая в клубе книга для записей пари. А ты знаешь, кое-кто ставил на то, что ваша помолвка долго не продлится? Не одобряю я и слишком большого увлечения азартными играми. Однако я познакомилась с несколькими весьма интересными дамами, которые разделяют мое увлечение изящной словесностью. И у нас было немало увлекательнейших дискуссий.Что же касается светской жизни, то она, повторяю, без тебя утратила большую часть своего очарования. Тебе всегда удавалось привлечь самых интересных людей и лучших партнеров по танцам. А сейчас рядом со мной постоянно оказываются лишь самые добродетельные из представителей противоположного пола. Знаешь, если бы не Питер Шелдрейк, мне уже давно стало бы ужасно скучно. К счастью, мистер Шелдрейк, великолепный танцор. Он даже убедил меня станцевать с ним вальс. Мне бы только хотелось, чтобы он стал серьезнее и увлекся чем-нибудь более интеллектуальным. Он по природе своей человек довольно легкомысленный и без конца надо мной подшучивает.Мне страшно хочется приехать к вам в гости и повидаться с тобой! Когда же ты вернешься?С любовью, твоя КлодияАвгуста дочитала письмо и медленно свернула листок. Было удивительно приятно получить весточку от кузины Клодии. Не менее приятно было узнать, что всегда сдержанная и замкнутая Клодия скучает по ней.— Августа, Августа, где вы? — Мередит летела к ней по длинной галерее, размахивая листом бумаги. — Я закончила свою акварель! Как вы ее находите? Тетя Кларисса сказала, что я обязательно должна спросить у вас, поскольку это вы предложили, чтобы я начала заниматься рисованием.— Да, разумеется. И мне не терпится посмотреть, что у вас получилось. — Августа подняла глаза на Клариссу, которая спокойно следовала за своей воспитанницей. — Благодарю вас, мисс Флеминг, что позволили девочке попробовать свои силы в рисовании.— Его сиятельство сообщил, что в этих вопросах мне надлежит руководствоваться вашим мнением, хотя мы с ним и пришли к заключению, что рисовать акварелью не слишком достойное занятие для Мередит.— Да; я знаю, однако это может быть очень приятным занятием, мисс Флеминг.— От человека, если он чем-то занимается серьезно, следует ожидать полной отдачи и чрезвычайного прилежания, — заявила Кларисса. — Занятия — не забава.Августа улыбнулась Мередит, беспокойно переводившей глаза с одной женщины на другую.— Я уверена, Мередит работала над своим рисунком с большим прилежанием, потому что получилось очень хорошо. Я, например, просто убеждена в этом.— Вы действительно так думаете, Августа? — живо склонилась к ней Мередит, заглядывая через плечо.Августа отодвинула рисунок как можно дальше от себя и склонила голову набок, внимательно его изучая. Рисунок состоял из бледно-синего фона, на котором были разбросаны довольно редкие, но забавные пятнышки зеленого и желтого цвета, а на заднем плане виднелся какой-то огромный золотистый пузырь или капля.— Вот это деревья, — пояснила Мередит, указывая на зеленые и желтые пятнышки, — У меня кисть очень растрепалась, и с нее все время текла краска.— Деревья получились просто прелестно. И особенно мне нравится, как вы нарисовали небо, Мередит. — Выяснив, что зеленые и желтые пятнышки — это деревья, нетрудно было догадаться, что размытый синий фон представляет собой небо. — А вот это уже совсем интересно, — заявила Августа, указывая на золотистый пузырь.— Это Грейстоун, — гордо пояснила Мередит.— Ваш отец?— Нет, нет, Августа, наш дом!Августа засмеялась:— Я так и поняла! Я просто пошутила. Ну что ж, справились вы на удивление хорошо, Мередит, и, если позволите, я попрошу, чтобы рисунок немедленно повесили на стену.У Мередит округлились от изумления глаза.— Вы хотите повесить это на стену? Где же?— Как где? Да прямо здесь, в галерее. Мне кажется, здесь самое подходящее для него место, — Августа обвела взглядом череду портретов. — Может быть, вот здесь, под портретом вашей матери.Мередит пришла в невероятное возбуждение:— А вы думаете, папа позволит?— Уверена, что позволит.Кларисса прокашлялась:— Леди Грейстоун, я совсем не уверена, что это мудрое предложение. Здесь собраны портреты представителей семейства Грейстоун, написанные знаменитыми художниками. Здесь не место для ученических рисунков.— Как раз напротив, по-моему, здесь явно не хватает именно ученических рисунков. Это довольно мрачное место, не правда ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113