Лавиния заскрипела зубами, спрятав гримасу отчаяния за холодной улыбкой. Тредлоу легко наслаждаться процессом торга. Для него это не только занятие, но и игра. А Лавинию напряженная пикировка, которую они вели каждый раз, когда она приходила в его магазин, приводила в состояние безысходности.Тобиас следил за переговорами из дальнего угла магазина, со скучающим видом прислонившись к мраморному пьедесталу. Но Лавиния знала, что он с большим интересом прислушивается к каждому слову торга. Это выводило ее из себя. Ведь в значительной степени именно по его вине она вынуждена приходить сюда и торговаться с Тредлоу.— Я, конечно, никоим образом не хочу пользоваться вашей добротой и щедростью, — спокойно сказала Лавиния. — Если вы не сможете найти покупателя, способного оценить совершенство этой статуи, мне придется продать ее в другом месте.— Я вовсе не говорил, что не смогу продать ее, моя милая. Я лишь сказал, что это займет много времени. Впрочем, если вы согласитесь оставить ее у меня надолго…— Нет, я намерена продать Аполлона сегодня. — Лавиния деловито поправила перчатки, словно собираясь уйти. — Право же, у меня больше нет времени на обсуждение. Пожалуй, отправлюсь в магазин Прендеграста. Возможно, у него более изысканные клиенты. Тредлоу махнул рукой:— В этом нет необходимости, моя милая. Хотя сейчас низкий спрос на статуи Аполлона, но ради нашего давнего знакомства я попытаюсь найти коллекционера, который купит эту скульптуру.— Право, сэр, я вовсе не хочу затруднять вас.— Никаких затруднений. За последние три месяца у нас с вами довольно хорошо шли дела. Я готов получить меньшую долю прибыли с вашего Аполлона, чтобы оказать вам услугу.— Я и не прошу вас сократить вашу прибыль. — Лавиния сделала вид, что завязывает ленты шляпки. — Да и никогда я не собиралась использовать наше давнее и взаимовыгодное сотрудничество, чтобы воспользоваться вашей добротой, мистер Тредлоу.Тредлоу задумчиво посмотрел на Аполлона.— Знаете ли, сейчас я вспомнил о джентльмене, который заплатит хорошие деньги за эту статую. Он не склонен слишком торговаться.Лавиния подавила вздох облегчения и просияла:— Я была уверена, что вы знаете подходящего коллекционера, сэр. Кто же, как не вы, настоящий специалист в этой области.— У меня есть кое-какой опыт, — скромно заметил Тредлоу. — А теперь по поводу цены, моя дорогая.Им не потребовалось много времени, чтобы договориться о подходящей сумме.
Тобиас взял Лавинию под руку, когда они вышли из магазина.— Прекрасная работа, — сказал он.— Сумма, которую дал мне Тредлоу за Аполлона, покроет расходы на платья, заказанные мной у мадам Франчески.— Вы хорошо торговались.— Я научилась кое-каким тонкостям переговоров, пока жила в Италии. — Лавиния не скрывала удовлетворения.— Верно говорят, что путешествия познавательны.Она холодно улыбнулась:— К счастью, мы с Эмелин спасли часть лучших экземпляров нашей коллекции в ту ночь, когда вы разгромили магазин и выбросили нас на улицу. Но я по-прежнему сожалею о том, что пришлось оставить ту прекрасную урну.— А по-моему, вы весьма мудро поступили, приняв решение взять вместо нее Аполлона.
Гробокопатели рыли могилу в полночь. Тускло горящий фонарь освещал мрачную сцену, отбрасывая отблески на лопаты и веревки, необходимые для того, чтобы поднять из могилы гроб с покойником. В тени дожидалась повозка.— Еще одно украденное тело на пути в медицинскую школу Шотландии, — весело сказал Тобиас. — Как приятно знать, что продвижение современной науки невозможно остановить!Лавиния вздрогнула и пристальнее посмотрела на мрачные фигуры. С точки зрения качества восковые фигуры здесь, в музее Хаггета, были типичными для всех музеев, которые они посетили в этот день. Художники использовали шарфы, шляпы и широкие одежды, чтобы скрыть плохо вылепленные черты. Эффект ужаса достигался главным образом с помощью настоящего гроба и причудливого освещения.— Да, экспонаты здесь еще страшнее, чем в других музеях, — сказала Лавиния.Она говорила шепотом, сама не зная почему. Они с Тобиасом были единственными посетителями в музее. Но что-то в густом мраке и зловещих сценах встревожило ее. В других музеях Лавиния не чувствовала этого.— Хаггет явно склонен к театральным эффектам, — заметил Тобиас, пройдя по затемненной комнате и остановившись перед следующей освещенной скульптурной группой. Это была сцена дуэли. — И он, похоже, кровожаден.— Кстати, о мистере Хаггете. Он не торопится, правда? Продавец билетов отправился за ним несколько минут назад.— Мы дадим ему еще несколько минут. — Тобиас прошел к следующему ряду экспонатов.Оставшись в одиночестве, Лавиния поспешила за ним. Она мельком взглянула на сцену казни через повешение, прежде чем повернула за угол и чуть не налетела на внушительную фигуру Тобиаса.Лавиния уставилась на сцену смерти, заинтересовавшую его. Здесь был изображен мужчина, упавший в кресло рядом с карточным столом. Голова фигуры свешивалась на грудь таким образом, что это не только создавало удивительно точную имитацию смерти, но и скрывало отсутствие профессионализма в изображении черт лица. Фигура убийцы стояла поодаль с пистолетом в восковой руке. Несколько игральных карт было разбросано по полу.Лавиния взглянула на аккуратно подписанную табличку: «Ночь в игорном доме».— Что-то подсказывает мне, что мы не узнаем здесь больше, чем в двух первых музеях, — сказала она.— Верно. — Тобиас пристально посмотрел на лицо убийцы и слегка покачал головой. — Миссис Воэн была права, утверждая, что большинство музеев удовлетворяют интерес публики к страшным сценкам, а не к искусству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78