Верити ослепительно улыбнулась и теснее прижалась к нему.
— Знаешь, Джонас, ты забыл погладить еще кое-что.
Я была бы не прочь.
Джонас усмехнулся:
— В самом деле? Тогда укажи мне поточнее, дитя мое.
Верити снова вспыхнула. Она еще не привыкла к фривольным шуточкам Джонаса.
— Ты сам знаешь, — прошептала она, утыкаясь в его широкую грудь.
Джонас легко подхватил ее на руки и усадил к себе на колени.
— Мне нужны слова, милая. Я обожаю, когда ты говоришь непристойности.
— Извращенец.
— Да, и ты это любишь;
«Не только это, — грустно подумала Верити. — Мне кажется, я люблю тебя самого… Джонас, Джонас, что же будет со мной, когда ты уедешь?»
Но вслух она ничего этого не произнесла. Напротив, как только Джонас стал раздвигать ее ноги, Верити сказала, ему все то, что он хотел услышать.
Она просила, обещала, льстила, подлизывалась, умоляла.
Джонас с наслаждением внимал этим речам, в точности исполняя каждую команду.
Но когда Верити заерзала у него на коленях, устраиваясь поудобнее, Джонас неожиданно удержал ее:
— Не так быстро, любовь моя. Я обожаю пряные блюда. Сейчас я покажу тебе, сколько остроты и пряности в тебе самой.
Длинные пальцы Джонаса скользнули в ее глубину, лаская узкий горячий свод. Верити тотчас же затрепетала.
— Такая желанная, — шептал Джонас, наклоняясь, чтобы поцеловать ее сосок, торчащий над поверхностью воды. — Чистый, горячий, честный огонь. Гори же, гори для меня, детка.
И Верити снова подчинилась, дрожа; изгибаясь, трепеща в объятиях мужчины, дарующего блаженство.
— А теперь мы пойдем к тебе, и ты отплатишь мне той же монетой, — приказал он и вышел из бассейна, крепко прижимая к груди свою женщину. ;
Верити опустила глаза, когда Джонас поставил ее на ноги и потянулся за одеждой. Его восставшая плоть подрагивала, готовая вот-вот взорваться. Верити потянулась и взяла ее в руку.
— Если ты сейчас же не успокоишься, то я за себя не отвечаю, — хрипло предупредил Джонас.
Верити только коварно улыбнулась и продолжила нежную ласку. Взглянув на нее, Джонас застонал и капитулировал:
— Пожалуй, к тебе мы вернемся чуть позже.
Он опрокинул Верити на кучу одежды и, содрогаясь от страсти, тяжело ворвался в нее. Верити крепко обхватила его, принимая, пока ее сладость не поглотила Джонаса целиком.
Несколько часов спустя Джонас вылез из постели Верити и потянулся за джинсами и ботанками. Сунув руку в рукав рубашки, он в последний раз взглянул на девушку, которая сонно улыбалась ему на прощание.
— Спокойной ночи, Джонас.
— Спокойной ночи, — процедил он и вышел из домика.
На улице было холодно. Джонас вздрогнул, но не стал застегивать рубашку. Зачем, ведь скоро он все равно будет в тепле?
И тут он вспомнил, как на днях, пытаясь тихонько пробраться к кровати, старый Эмерсон наконец взорвался;
— О Боже, ни сна, ни отдыха! Какого черта ты не переберешься к ней?!
— Она меня не приглашала, — проворчал тогда в ответ Джонас.
Сегодня эта мелочная, но последовательная тактика Верити особенно разозлила его. Джонас чувствовал, что, постоянно отсылая его прочь, Верити пытается продемонстрировать, что для нее он всего лишь случайный любовник, а не тот, кому она готова принадлежать безраздельно Джонас быстро устремился по дорожке к своему домику. Звезды почти скрылись, запутавшись в пышных кронах деревьев. Озеро казалось черным зеркалом, посеребренным луной. Заметив вдалеке слабый свет фонаря, который Эмерсон оставил гореть над крыльцом, Джонас двинулся на этот маяк, продолжая размышлять о душе и теле Верити Эймс.
Через несколько шагов он честно признался себе, что гораздо больше думает о теле, которым досыта насладился этой ночью, чем о душе. Верити так необыкновенно отзывчива! Ни одна женщина еще не дарила ему такого счастья И тут какая-то тень быстро метнулась по стене домика Эмерсона. Она была слишком высокой, чтобы принять ее за собаку, роющуюся в открытых мусорных баках.
И слишком уж быстро она замерла, заслышав чьи-то шаги. Значит, это человек.
Джонас невозмутимо шел вперед. Ни в коем случае нельзя дать понять неизвестному, что его обнаружили!
Дверь домика оставалась открытой — Эмерсон никогда не запирал ее, зная о поздних возвращениях Джонаса. Но идти к крыльцу было чересчур опасно…
Двигаясь к коттеджу, Джонас неожиданно свернул влево, прячась за раскидистыми деревьями. В задней части дома имелось окно со сломанным запором, кроме того, там было темно. Джонас прятался за каждой веткой, чтобы скрыться от незнакомца.
Он миновал Эмерсонов «бьюик», нырнул за джип и растаял в густых зарослях кустарников, растущих перед коттеджем. Теперь нужно быть настороже. Если тень принадлежала обычному бродяге, то он, несомненно, воспользуется моментом и постарается поскорее слинять. Но если это кто-то посерьезнее, то он дождется, пока Джонас войдет в дом, и только потом начнет действовать.
Джонас нашел нужное окно и быстро распахнул его.
Рама протестующе взвизгнула. Ночное эхо с готовностью повторило и усилило этот звук. Когда Джонас перелезал через подоконник, Эмерсон проснулся и недовольно заворочался в койке.
— Тот, кто лазает в окна, рискует получить перо в бок Я узнал это на собственном опыте.
— Эм, — прошептал Джонас. — Кто-то сшивается возле нашего дома.
— Не врешь? — Эмерсон быстро сел в постели. — Где?
Джонас кратко объяснил, стараясь говорить как можно тише.
— Если он захочет войти внутрь, то скорее всего повторит мой путь. Думаю, он уже успел осмотреть место и знает о сломанном запоре Эмерсон, как был в одних трусах, соскочил на пол.
— Плевое дело. Нас двое, а он один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116