Добавим, что теплые края нижнего Приднепровья, где продукты пита
ния были обильны и баснословно дешевы, привлекали множество неудачнико
в с иных мест России и Малороссии в поисках хлеба насущного. Ясно, что приш
лые парни никак не разряжали социальной напряженности: напротив, они сгу
щали предстоящий общественный взрыв.
Почти все население данной местности состояло из переселенцев, основно
е ядро Ц украинцы и выходцы из России, но имелись устойчивые поселения н
емцев, болгар, греков; по всему краю проживало много евреев Ц по большей ч
асти в рассеянии, но подчас и относительно большими группами, сосредоточ
иваясь в так называемых «местечках». Здесь, как и во всей Южной России, отм
ечалась невиданная в других частях страны чересполосица языков, нравов,
обычаев и вер. В целом до начала гражданской войны межнациональные отнош
ения складывались тут довольно мирно, острых столкновений на этой почве
не наблюдалось, в отличие, скажем, от Правобережной Украины, Белоруссии и
Прибалтики, и в особенности Ц «Царстве Польском», то есть в российской ч
асти Польши.
О семье, детстве и юности Махно почти ничего не известно. Еще при его жизни
в Париже малым тиражом опубликовал он воспоминания, о них стоит рассказ
ать, тем паче что ныне во всем свете сохранилось их, видимо, с дюжину, не бол
ее. Называлась небольшая книга, напечатанная на плохой бумаге, «Нестор М
ахно, Русская революция на Украине (от марта 1917 г. по апрель 1918 г.) Кн. 1». А затем
указаны издатели Ц «Федерация анархо-коммунистических групп Северно
й Америки и Канады, Париж, 1929».
Мемуары не вызвали никакого общественного интереса, даже откликов в рус
ской зарубежной печати, весьма разнообразной в ту пору. Но вот что характ
ерно: ни слова о своем происхождении и юности Махно не написал. И дело не в
том, что слабограмотный атаман повстанцев писать связно не мог, Ц Галин
а Андреевна спокойно рассказывала мне об этом и о том, что составляли мем
уары мужа совсем иные лица. Отметим общее: в революционной среде главней
шим считалось общественное, прежде всего Ц сама революционная деятель
ность, о ней и полагалось говорить или вспоминать, а семейное, личное Ц эт
о от лукавого, безусловно буржуазного.
Сам Нестор Иванович о своем родовом происхождении ничего не рассказал. К
счастью, у него нашелся биограф. Человек он столь важный в сюжете нашей кн
иги и о нем столько еще будет говориться, что представить его необходимо.

То был известный в революционных кругах анархист, он звался и подписывал
свои печатные произведения как «Петр Аршинов», но в скобках порой стави
л затем фамилию «Марин»; что тут было кличкой или псевдонимом, не ясно (да
и обе могли быть кличками, у профессиональных революционеров их имелось
порой несколько). Был он ровно на десять лет старше Махно, происхождения н
еизвестного, в 1906-м примкнул к анархо-коммунистам, взорвал полицейский уч
асток в Екатеринославе, потом стрелял в начальника железнодорожных мас
терских, попал под арест, но бежал. С 1907 по 1910 год жил в Париже, вернулся в Росс
ию, здесь его поймали. За старые грехи полагалась бы ему петля, но гражданс
кая напряженность уже несколько спала: дали ему двадцать лет каторги, по
садили в Бутырскую тюрьму. Там и встретился с молодым Нестором Махно, сде
лал его своим воспитанником, обучил анархистским теоретическим вершка
м и стал его мрачной тенью на всю жизнь. Видимо, это был сильный и неглупый
человек Ц даже полвека спустя Галина Андреевна отзывалась о нем весьма
уважительно.
Аршинов прошел с Махно всю гражданскую войну, затем перебрался в Берлин,
где гнездились остатки российских анархов. Здесь он выпустил в 1923 году св
ою известную книгу «История махновского движения (1918 Ц 1921)». К содержанию к
ниги и ее автору еще не раз придется возвратиться, но отметим тут вот что,
важнейшее сейчас: там приведены краткие данные о ранних годах Нестора; н
есомненно, Аршинов, не раз бывавший в Гуляйполе, многое знал. Его сведения
Ц основной тут источник, а также Ц скуповатые подробности Галины Андре
евны. Есть и множество разного рода сплетен бульварной печати, нашей и эм
игрантской, но это надо просто-напросто отбросить.
Например, даже в солиднейшем эмигрантском издании «Архив русской револ
юции» (Берлин, 1921) о Махно печатались такие пошлые байки, будто он убил «из к
орыстных целей» своего брата, за что, дескать, и получил каторгу… Или в год
ы нэпа издали брошюру некоего Н. Герасименко, где о Махно рассказывались
страшные истории, а о всем движении с размашистой решительностью говори
лось: «Вечно пьяные, покрытые паразитами, страдая кожными и иными болезн
ями, разнося всюду заразу, они бессмысленно гибли…» Пили махновцы вряд л
и больше других, а тифозные вши ели их равно, как красных, так и белых. Есть о
снования полагать, что брошюра Н. Герасименко была выпущена заведомо для
очернения махновского движения, а для вящей убедительности ее снабдили
подзаголовком: «Мемуары белогвардейца». (Любопытно, что в 1990 году один мос
ковский кооператив переиздал эту желтую книжицу, продавая ее по бешеной
цене, Ц а ведь имеются и весьма серьезные старые книги о Махно, и его собс
твенные воспоминания, кстати.)
Вот сводка достоверных сведений: Нестор родился четвертым сыном в семье
бедного селянина. Братья рано осиротели: когда Нестору исполнилось всег
о одиннадцать месяцев, Иван Родионович скончался, был он не старых лет и, п
о некоторым догадкам, не безгрешен: леноват, не пренебрегал горилкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49