Гвен ругала Тори за то, что она оставляет мать одну сражаться со скандальными пересудами, с которыми она, несомненно, столкнется, когда вернется обратно в цивилизованное общество. Это, а совсем не счастье Тори, как и всегда, было основной заботой Гвен.
Когда дилижанс покатился по улицам Вирджиния-сити, плечи Дру облегченно расслабились. Он всегда жалел, что лишился родителей, но тут он подумал, что иметь таких, как Гвендолин, было не лучше.
– Боже, как я рад, что все кончилось, – сказал Калеб, вздохнув с облегчением.
– Ты не одинок в своих чувствах, – пробормотал Эдгар, задумчиво глядя вслед дилижансу.
– Это событие надо отпраздновать, – заявил Калеб. – Салливаны и я хотим по-настоящему приветствовать тебя в Вирджиния-сити и выпить за твои новые начинания, Эдгар.
Эдгар вежливо поблагодарил его.
– Я присоединюсь к вам через несколько минут. Но сначала мне бы хотелось поговорить наедине с Тори и Дру.
Когда Калеб и Салливаны неспешно направились в гостиницу, Тори удивленно посмотрела на отчима. Эдгар неловко переминался с ноги на ногу.
– Дру считает, что мы с тобой должны поговорить начистоту, хотя я не уверен, что это правильно.
Эдгар прерывисто вздохнул, взглянул на Дру, а затем решительно обратился к Тори:
– Тори, я хочу, чтобы ты знала, что я очень люблю тебя, и всегда любил. Я пытался быть тебе хорошим отцом эти десять лет. Я очень сожалею, что позволил Гвен полностью распоряжаться твоим воспитанием. Но я не мог остаться в стороне и позволить тебе выйти замуж, пока ты еще ничего не видела в жизни и не встретилась с Калебом. Я знал, как много он значит для тебя.
Эдгару было явно не по себе. Он снял шляпу и вертел ее в руке.
– Я никогда не одобрял методов Гвен, которая обманывала тебя и заставляла думать, что Калеб забыл о тебе. Гвен поступала неискренне, чтобы защитить себя и свою драгоценную репутацию от скандальных пересудов. Но и я вел себя не многим лучше. Думаю, я был просто трусом, согласившись с Гвен, когда она потребовала, чтобы я занимался своей железной дорогой, а ей предоставил возможность сделать из тебя благовоспитанную леди, любящую роскошную жизнь. Дело в том… – Эдгар взглянул в вопрошающие глаза Тори и смутился. – Дело в… том… – снова и снова повторял он. Нахлобучив шляпу на голову, Эдгар сунул руки в карманы и уставился на пыльную дорогу.
Дру закатил глаза, ожидая, когда же наконец Эдгар выложит всю правду. Но тот хранил свой секрет так долго, что просто не мог заставить себя признаться.
– Эдгару очень трудно тебе в этом признаться, наверное, потому, что он не знает, как ты воспримешь эту новость, но твой настоящий отец он, а не Калеб, – выпалил Дру.
Ну вот! Все наконец раскрылось. Теперь ему и Эдгару ничего не оставалось, кроме как ждать, пока Тори переварит правду и отреагирует на нее. Дру и Эдгар настороженно смотрели, как краска сошла с лица Тори, а рот широко раскрылся.
– Ты, вероятно, будешь меня ненавидеть, и у тебя на это есть все основания, – произнес Эдгар, спеша высказаться, прежде чем к Тори вернется дар речи и она сможет обрушиться на него с оскорблениями. – Но я был молод, влюблен и очень глуп. Я был пленен красотой Гвен, и она была первой женщиной, которую я полюбил. Все эти годы я смотрел, как ты растешь, и меня поражало необыкновенное сходство между тобой и Гвен – по крайней мере той Гвен, которую я когда-то знал, прежде чем власть и богатство так ужасно изменили ее. Я смотрел на тебя и вспоминал, как я любил Гвен много лет назад.
Голубые глаза Эдгара взглянули в застывшее от изумления лицо Тори.
– Когда Гвен бросила меня ради Калеба, потому что он был веселым искателем приключений и она увлеклась им, я был просто сокрушен. Я даже попытался помешать браку и вел себя как дурак. Не прошло и месяца после их свадьбы, как Гвен прибежала ко мне в слезах, каясь, что она сделала неправильный выбор и Калеб не может обеспечить ей такую жизнь, к которой она всегда стремилась. И я был настолько глуп, что не понял, что ей нужны только мои деньги, а не я сам.
Он опустил глаза:
– Гвен провела со мной ночь, и я умолял ее уйти от Калеба. Я часто думал с тех пор, не специально ли был выбран этот момент; ведь если бы Гвен забеременела, она могла сказать, что ребенок мой, а не Калеба. Ей для счастья всегда нужно было лишь богатство и престиж. Она жаждала светских развлечений куда больше, чем настоящей любви. Калеб уехал из дому в поисках работы, которая принесла бы ему столько денег, чтобы Гвен была довольна. Он не знал, что она согрешила, но отцу своему Гвен все рассказала в надежде, что тот согласится, чтобы она совсем ушла от Калеба. Но ее отец разгневался и потребовал, чтобы она была верна своим брачным клятвам. Когда Гвен уже точно знала, что носит моего ребенка, она опять попробовала оставить Калеба, но ее отец поклялся, что устроит скандал и лишит ее наследства. Он не мог допустить, чтобы в его семье был развод, и только когда он умер, Гвен решилась уйти от Калеба, не опасаясь больше скандала.
– А Калеб знает правду? – проговорила Тори, и глаза ее заблестели от слез. Она внезапно поняла, что это и есть третья вещь, которую, как считал Дру, ей следует знать, прежде чем она покинет Вирджиния-сити. Но им помешали, прежде чем Дру успел до этого дойти. А Тори была так счастлива, что забыла обо всем на свете. Эдгар отрицательно покачал головой:
– Калеб достаточно пострадал от моей идиотской одержимости и безумного стремления Гвен к влиянию и процветанию. Это она отправила Калеба искать золото. И как только он уехал, она прибежала ко мне, чтобы расторгнуть свой брак. Но Гвен отказывалась признаться другим, что ты – моя дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109