я же реакционный консерватор, которому на все это глубоко наплевать. У нее весьма продвинутые взгляды в отношении литературы и искусства; я же не вижу никакой заслуги в издевательстве над английским языком или в порче холстов под воздействием ночных кошмаров. Лучшее, чего мы с ней можем достичь, – это вооруженное перемирие. Подождите, сами все увидите!– Вы уверены – хрупмф! – вы уверены, что хорошо ее понимаете? Например, вы упоминали о своих значительно менее чем прохладных чувствах к ней.– Нет, Камилле это было бы неинтересно. – И Алан снова разозлился. – Но я хотел бы знать, что происходит в Мэйнард-Холле! Если призрак старого пирата все еще сторожит кое-кого, чтобы раскроить ему голову тупой стороной томагавка!..Казалось, будто он выплеснул ведро холодной воды в лицо своего спутника.– Одну минуточку! – захлебнулся доктор Фелл, задыхаясь и хватая ртом воздух. – Не могли бы вы повторить еще раз, пожалуйста? Если призрак старого пирата все еще сторожит кое-кого, чтобы ЧТО?..– Это лишь легенда, магистр. Правда, основанная на факте, но все остальное – только слухи и сплетни; все остальное в тумане.– В тумане или в лунном свете, мой мальчик, давайте послушаем!Алан сосредоточился на дороге.– Первого Мэйнарда, получившего землю от лордов-владетелей провинции Каролина (в 1685 году, насколько я помню), звали Ричардом. Имена Ричард, Генри и Люк повторяются в роду до нынешнего времени.Уже немолодой человек, наш первый Ричард, похоже, был в известном смысле сорвиголовой. Он купил пятьсот акров на северном берегу острова Джеймс, потом женился, завел семью и осел, занявшись выращиванием риса и хлопка. А потом началась его жестокая вражда с Большим Натом Скином.Натаниэль Скин, хотя и достойного происхождения и образования, был самым отъявленным головорезом со всклокоченной бородой. Он плавал с пиратами и жил у индейцев; впрочем, никто не мог доказать первого, а последним он даже хвастался. Он жил тогда в каменной хижине рядом с болотом на южном берегу острова, неподалеку от места, где сейчас находится пляж Каприз. Нам неизвестно, за что он возненавидел Ричарда Мэйнарда и угрожал (цитирую) «выпустить из него кишки». Впрочем, Ричард отвечал ему тем же самым.Джозеф Мортон, губернатор колонии Чарлз-Таун, искал повода избавиться от Скина. Годы шли, повод нашелся. У Большого Ната было две жены-индианки, по существу просто рабыни, закон же запрещал рабство для индейцев. В один из дней 1692 года губернатор Мортон отправил своего военного помощника, капитана Уэринга, передать Скину документы о высылке и выставить его вон. Капитан Уэринг перебрался с материка на остров в маленькой лодке, но не знал, где ему найти Скина. Ричард Мэйнард вызвался его проводить.Они скакали по едва видневшейся тропинке – единственной островной дороге в то время. Не успели они спешиться, как Большой Нат Скин выскочил из дома с оружием в руках. Не обращая внимания на губернаторского офицера, он направил весь свой яд на старого врага. Швырнув оружие к ногам Ричарда, он пробурчал что-то, прозвучавшее как вызов, который ни один Мэйнард не смог бы не принять, и разразился проклятьями.На тех одиноких песках вблизи болота, должно быть, была исполнена настоящая боевая пляска. Он дрались по-индейски, на ножах и томагавках, нож в правой руке, а томагавк – в левой.У Ричарда Мэйнарда, хорошего фехтовальщика, непривычного к такой мясницкой работе, была либо большая скорость, либо большая удача. Не обладая особой щепетильностью, он не возражал против ножей. Но расколоть череп человека с помощью томагавка казалось ему проклятым варварством. Отразив первые удары Скина, он словно потерял голову и ринулся в бой.Томагавк, как вам известно, представляет собой всего лишь маленький топорик с плоской поверхностью, без головки на стороне, противоположной острию. Даже тупой конец был смертоносен. Скин снова ринулся, пытаясь ударить ножом вверх, целясь в живот своему противнику. Когда томагавк повернулся в его руке, тупым концом внутрь, Ричард сильно стукнул по правой стороне головы Скина. Тот не смог парировать удар рукой, вооруженной ножом; он лишился чувств, а пока падал, Ричард заколол его в сердце.Большого Ната похоронили на краю болота, там, где он упал. Капитан Уэринг был свидетелем всей сцены; так называемый «суд» над Ричардом Мэйнардом имел мало общего с правосудием. Присяжные освободили его чуть ли не с радостью и уж совершенно определенно поблагодарили за то, что Скина похоронили по христианскому обряду. До сих пор рассказ этот был абсолютно правдив, он подтверждается записями; вы можете увидеть их, с подписью и печатью. Но потом, доктор Фелл… потом…Доктор Фелл, до сих пор сосредоточенно внимавший рассказу, скосив глаза, на этом месте не выдержал.– С образцовым терпением, – проговорил он, – я выслушал рассказ об этом вполне сносном примере сенсационализма. И с большой радостью продолжу слушать. До сих пор, однако, я не заметил никакой загадки, которая не позволяла бы кому-либо спать по ночам.– Ричард Мэйнард, говорят, не спал по ночам.– Да?..– Снова пронеслись года, – продолжал Алан. – Очевидно, от Большого Ната Скина не осталось и следа. Его хижина развалилась, жены его возвратились в свое племя тускарора. За исключением наплыва переселенцев, остров Джеймс мало изменился. Зато постепенно менялся Ричард Мэйнард.Никогда и не обладавший добродушием, он стал таким мрачным и нервным, что его дети боялись и приближаться к отцу. Любому, кто готов был его выслушать, он жаловался, будто что-то или кто-то повсюду следует за ним по пятам. Он подпрыгивал до потолка, если дверь внезапно отворялась;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14