Она заберет с собой золото, чтобы взвесить его и продать, сколько бы оно там ни стоило, а вырученные деньги положит в банк.
Внезапно Элли услышала какой-то шорох в кустах внизу. Сначала ей показалось, что за ней кто-то следит. Быстро отбросив кирку, она схватила винтовку, но тут из кустов показались два маленьких медвежонка, направлявшихся к зарослям диких ягод возле ее домика. Облегченно вздохнув, Элли подалась назад, удивившись, почему медвежата не испугались ее присутствия. Она улыбнулась, глядя на их мохнатые шубки и на то, с каким нахальством протопали они мимо нее. Элли осторожно приблизилась к ним, обрадовавшись тому, что наконец увидела что-то живое, и сожалея, что медвежата не умеют говорить. Один медвежонок посмотрел в ее сторону, казалось, ему захотелось с ней поиграть.
Через минуту она услышала, как ее мулы пронзительно закричали. Элли бросилась за дом, туда, где они были привязаны, но прежде, чем она успела добежать, путь ей преградил огромный гризли. Увидев девушку, он поднялся на задние лапы и угрожающе зарычал. От свирепого рыка медведицы у Элли разом застыла кровь в жилах. Медведица сделала шаг в ее сторону, как будто собиралась напасть на нее. Вместо того, чтобы стрелять из своей винтовки, Элли уронила ее и бросилась бежать. Медведица гналась за ней по пятам. Чтобы спастись, ей нужно было только обежать вокруг дома и попасть внутрь. На шатком крыльце она споткнулась и упала.
Медведица зарычала у нее за спиной, и Элли вскрикнула, почувствовав сильный удар по ноге. Мгновенно вскочив на ноги, она влетела в дом, с силой захлопнув за собой дверь, заперев ее на задвижку. Потом она быстро закрыла деревянные ставни на одном окне и тут же бросилась к другому, чтобы сделать то же самое.
Дыхание Элли сделалось прерывистым, когда она услышала, как медведица рычит и царапает дверь. Она молила Бога, чтобы ее ветхая хижина выдержала неистовый натиск разъяренного зверя и не развалилась под тяжестью его огромного веса.
— Итан, — прошептала она вместе с рыданиями, удивившись, как легко вспомнила она это имя. Уж он-то знал бы, как быть в таком случае.
Элли забилась в угол и закрыла глаза. Сердце ее билось так сильно, что у нее даже заболела грудь.
Прошло еще несколько долгих минут, пока возня и рычание прекратились. Элли осторожно приблизилась к окну и тихонько приоткрыла деревянную ставню. Медведей больше не было видно. Облегченно вздохнув, Элли, однако, решила не выходить из дома до тех пор, пока не убедится, что ее гости действительно ушли. Только теперь она почувствовала жжение в ноге.
Ей говорили, что в таких случаях помогает чистый спирт или виски. Элли достала походную аптечку, вытащила оттуда пузырек со спиртом и промыла порезы на ноге. От боли она вскрикнула. Внезапно слезы хлынули из ее глаз. Ей стало жаль себя. Никогда еще Элли не испытывала такого отчаяния.
После встречи с гризли она убедилась в своей беззащитности. Помедли она еще секунду, и зверь наверняка вонзил бы когти ей в спину и перевернул бы словно тряпичную куклу, прежде чем вцепиться в горло. Она могла бы погибнуть ужасной смертью или, в лучшем случае, остаться калекой до конца своих дней.
Одиночество, усталость от тяжелой работы, потрясение от нападения медведицы вызвали у нее такую депрессию, с которой она уже не могла справиться.
Слезы рекой лились из ее глаз. Сейчас она больше, чем когда-либо, сожалела о том, что рассталась с Итаном. Как могло так случится, ведь она любила его. Элли уже не боялась признаться себе в этом.
— О, Итан, — рыдала она, уткнувшись в подушку, — Итан!
* * *
Камнедробилка оказалась самым шумным местом из всех, где Итану когда-либо доводилось бывать. На верхнем уровне находились гигантские жернова, размалывающие породу на мелкие куски, прежде чем отправить ее на второй уровень и опустить в воду. Здесь она еще более измельчалась под ударами прессов, весивших полтонны, и превращалась в жидкость, смешанную с галькой, которую затем пропускали через специальные решетки. После этого просеянная порода поступала на так называемые веялки.
Веялками назывались широкие механические ленты, на которых встряхивали руду, отделяя от нее свинец и часть серебра, после чего из нее надо было только извлечь золото и остатки серебра. Руду ссыпали на специальные сковороды и прожаривали в течение восьми часов вместе с ртутью и другими химическими веществами, после чего раствор сливали в чаны для отстаивания. Огромные котлы вырабатывали пар, приводивший в движение машины, а шум от них был настолько сильным, что человек, работающий здесь по восемь — двенадцать часов в день, мог едва его выдержать.
Итан сочувствовал рабочим, поднявшим вопрос о повышении зарплаты. Несомненно, за такой адский труд, они должны были получать хорошие деньги. Рой Холлидэй, наживавший огромное богатство на тяжелом труде этих людей, платил им гроши.
Итан даже не предполагал, что его новая работа так не понравится ему. Но выхода не было, и поэтому он решил остаться. Заработанные за год деньги плюс те, что лежали в банке, позволят ему купить землю и стать владельцем ранчо.
Он не сомневался, что имеет право на это. Ведь он был наполовину белым, и если бы тогда в Гатри Элли осталась его женой, он бы оспорил решение земельного агента. Однако мысль о том, что она просто использовала его, отбила у Итана всякую охоту бороться за свои права.
Он направился в сторону рудника, кивнув надсмотрщику стоявшего рядом с шахтой элеватора, поднимавшего оттуда людей и породу. К грохоту камнедробилки примешивался шум моторов в машинном отделении шахты, где находились мощные лебедки с толстыми стальными тросами для спуска и подъема клетей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111