Для подобных игр требуются и умение, и навык, а она не обладает ни тем, ни другим. И хотя Эвери знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной — братья и кузены просветили ее на этот счет, — она еще никогда ни с кем не целовалась по-настоящему, Камерон оказался первым. Правда, кузены пытались ее целовать, но их неумелые попытки не вызывали в ней даже проблеска желания. Эвери вздохнула и заворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Нет, придется все-таки выдерживать с Камероном линию стойкого сопротивления.
— Если ты не хочешь спать, мы всегда можем вернуться к нашим играм, — лениво произнес он.
— Еще чего придумал, дурак ты этакий! — возмутилась Эвери. — У меня просто живот болит, вот я и ворочаюсь.
— Советую тебе придержать язык.
— А не то?..
— А не то тебе не поздоровится.
— Ой-ой! Испугал, как же!
— Не зли меня, Эвери!
— Что, ударишь меня? — Эвери бросила на него яростный взгляд через плечо и, заметив, что Камерон взглянул на нее даже с каким-то испугом, довольная, продолжила: — Ты приковал меня цепью к кровати, оскорбил мой клан да еще решил меня обесчестить, чтобы отомстить моему брату за то, чего он не совершал! Больше ты меня ничем не испугаешь.
И она отвернулась. Камерон уставился на ее прямую красивую спину. Ответить на справедливые слова было нечего, и он промолчал, решив придумать какой-нибудь новый способ усмирить эту непокорную девицу. Утром он первым делом этим и займется.
Глава 3
— Эвери!
Услышав крик Джиллианы, Эвери оторвалась от созерцания широченной спины удалявшегося Камерона. Хотя она и была рада видеть свою кузину целой и невредимой, ярость по-прежнему клокотала в ней. В течение двух дней она была прикована к постели наручниками, а теперь в довершение ко всему ее привязали за запястья к седлу лошади Камерона. Если и впредь с ней будут обращаться подобным образом, то, вернувшись в Шотландию, она будет счастлива, когда мужчины ее клана перебьют Макалпинов всех до единого.
— Как ты, Джиллиана? — озабоченно спросила она кузину. Ей понравилось, что та, с негодованием взглянув на веревки, перевела ненавидящий взгляд на Камерона. Хотя девочка была еще слишком мала, чтобы оказать ей помощь, приятно сознавать, что у тебя есть союзники.
— Все в порядке, — ответила Джиллиана. — Женщины носились со мной, как с малым дитем, хотя только сейчас позволили мне с тобой повидаться. Думаю, они сделали бы для меня все, о чем бы я их ни попросила, но нарушить приказ Камерона не посмели. Мужчины — тоже. Хотя прямо они мне не говорили, но я случайно подслушала, что большинству из них не нравится поведение их лэрда. И все они хотят, чтобы Пейтон поплатился за свой проступок.
— Но он ничего плохого не сделал!
— Мне ты можешь об этом не говорить, я это и так знаю. Пейтон — один из немногих среди наших кузенов и братьев, кто никогда не мстил нам, девчонкам, как бы мы над ним ни издевались. Человек, который молча сносит, когда ему наваливают в парадные башмаки поросячий па-воз, никогда не обидит женщину.
— Так, значит, это твои проделки? — усмехнулась Эвери.
— Ага. Он в тот день меня дразнил, и я не на шутку разозлилась. — Джиллиана весело засмеялась, однако, бросив взгляд на связанные запястья кузины, нахмурилась. — А как ты?
— Терпимо. Вот только эти веревки меня бесят. — Эвери бросила взгляд на свои руки. — Видишь, что под ними? Шелковая ткань. Похоже, Камерон старается не причинить мне боли, хотя и смотрит на меня волком.
— Но ведь он собирался тебя обесчестить!
— Собирался. Но пока этого не сделал, если тебя это беспокоит.
— Еще как беспокоит! Что ж, все, что от тебя требуется, это продержаться до тех пор, пока наши родственники нас не спасут.
Так просто, подумала Эвери и вздохнула. Камерон пользовался любой возможностью, чтобы прикоснуться к ней, вскружить голову льстивыми речами, поцеловать. И то, что она покорно позволяла ему это делать, очень ее беспокоило. Сейчас лишь ярость от того, что ее приковали наручниками к кровати, а теперь привязали к седлу, давала Эвери силы его отталкивать. Если Камерон перестанет над ней измываться, злость ее испарится, а вместе с ней исчезнет и решимость бороться с влечением к этому человеку.
— Скажу тебе правду, сестренка, боюсь, я не смогу ему долго сопротивляться, — призналась Эвери и, заметив на лице Джиллианы изумление и ужас, печально улыбнулась.
Откашлявшись, Джиллиана небрежно бросила:
— Он очень красивый мужчина.
— Да, очень красивый, — согласилась Эвери.
— Тебе уже почти девятнадцать лет! Наверное, приходилось оказывать кому-то сопротивление.
— Нет, не приходилось.
— Ты любишь его?
— Джилл, этот человек приковывал меня к кровати, теперь привязал к лошади и собирается с моей помощью вынудить бедняжку Пейтона жениться на его сестре. Я была бы дурой, если бы в него влюбилась.
— Вовсе нет. Любой мужчина на его месте поступил бы так же. Ведь он обязан защитить свою сестру. И он не собирается брать тебя силой. Так что, может, ты его не любишь, но все равно хочешь.
— Кажется, да, — вздохнула Эвери.
Потрепав кузину по ноге, Джиллиана посоветовала:
— Постарайся держаться до последнего. Но если ты ему подчинишься, я не стану тебя осуждать. А если кто-то осмелится это сделать, я задам ему жару. — Джиллиана улыбнулась, а потом серьезным тоном произнесла: — Мне кажется, ты должна сопротивляться, сколько хватит сил, но если их надолго не хватит, не огорчайся. И мы обе знаем, что когда-нибудь он поймет, что его сестра солгала.
— И захочет совершить благородный поступок, — буркнула Эвери.
— Если к тому времени ты будешь не только его хотеть, но и любить, тебе это окажется на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15