Затем, после подписания бумаг, предоставляющих ей все права, как его жене, на него напали и едва не убили. Его одурманенный рассудок не хотел верить, что Илза имеет какое-то отношение к этому нападению, и Дэрмот решительно отбросил свои сомнения относительно ее возможной вины. Кто-то пытался его убить, и в тот момент Илза была единственной, кто выиграл бы от этого. Дэрмот понимал, что не может позволить себе не обращать на это внимания.
— Тебя что-то расстроило? — спросил он Нэнти, заметив потемневший взгляд брата.
— Ты все еще не принимаешь ее, да? — ответил вопросом на вопрос Нэнти.
— Кто-то пытается убить меня, и последнее нападение ясно это доказывает. И сколько я ни думаю об этом, она — единственный подозреваемый.
— Если она хочет твоей смерти, то почему рисковала собственной жизнью, чтобы спасти твою никчемную шкуру?
— О чем ты говоришь?
— Мне показалось, или ты и вправду сказал, что твоя память к тебе вернулась?
— Да, это так в какой-то степени, но когда я упал с этой скалы, я потерял сознание и не приходил в себя до вчерашнего дня. Когда я впервые очнулся и увидел ее царапины и синяки, то подумал, что она помогала спасать меня, но теперь я все время думаю, как она вообще оказалась там. Я не могу знать, что произошло, потому что был без сознания.
Нэнти пристально посмотрела на Дэрмота, затем рассказал ему все, что сделала Илза. Удивительно, как миниатюрная, стройная и хрупкая Илза смогла его спасти. Нэнти был прав, утверждая, что тот, кто хотел его убить, не стал бы прилагать столько усилий, чтобы сохранить ему жизнь. Дэрмот боролся с желанием немедленно снять с Илзы все подозрения. Она могла быть пешкой в каких-то коварных планах, вынашиваемых ее семьей. В отсутствие кого-то из тех, кто ее подстрекает, Илза оказалась не способна оставить его умирать. Конечно, в качестве объяснения ее смелых действий эти его предположения никак не годились, но все же Дэрмот изо всех сил цеплялся за них, как утопающий за соломинку.
Память потихоньку возвращалась к нему, и это, безусловно, было облегчением, несмотря на некоторые провалы. Но похоже, теперь ему трудно будет соблюдать все необходимые предосторожности и быть с ней всегда начеку. Ему хотелось доверять Илзе, как он делал это тогда, год назад, и снова вернуться в то время, чтобы вновь почувствовать себя счастливым. Но он не мог этого сделать. На карту была поставлена его жизнь. И Дэрмот мог доверять только своей семье.
— Не похоже, чтобы Илза была тяжело ранена, — задумчиво произнес Дэрмот, когда Нэнти закончил свой рассказ.
— Ну, она ведь не свалилась с обрыва, правда? — раздраженно ответил Нэнти. — Как ты сам видел, она вся в синяках и царапинах, и у нее все болит, но ран никаких нет. Она проспала с того времени, как ты очнулся, вплоть до сегодняшнего утра. Илза с трудом передвигается, но все же встала и уже принялась за работу.
— Она не пришла сюда, а уже далеко за полдень.
— Может, ей нужно немного отдохнуть от оскорблений и обвинений, которыми забрасывает се муж?
— Черт побери, Нэнти, кто-то пытается меня убить! — огрызнулся Дэрмот.
Он попытался поставить пустую кружку на столик возле кровати, но усилие, необходимое для этого движения, оказалось слишком болезненным.
— Спасибо, — поблагодарил он, когда Нэнти вскочил, подхватил кружку и поставил ее на стол. — Ты отказываешься признавать, что Илза и ее родня больше всего выиграют от моей смерти, однако не предлагаешь никаких других подозреваемых, — проговорил он, когда Нэнти вновь вернулся на свое место.
Нэнти вздохнул, вытянул ноги и положил их на край кровати Дэрмота.
— Перед тем как Ангус должен был вернуться в Одцебаш, мы пытались найти хоть кого-то, кто считал бы, что его права на Клачтром имеют преимущество перед твоими, но не нашли такого человека. Эта земля уже очень давно принадлежит нашей семье, и мы — последние из этой ветви династии Макенроев. Тогда Сигимор, Тейт и я задались вопросом: не один ли это из любовников твоей прежней жены, некто, поверивший слухам и обвиняющий тебя все смерти?
— Анабель умерла из-за того, что, стараясь избавиться от ребенка, приняла ядовитое зелье. Ребенок умер, но кровотечение так и не смогли остановить. Когда до братьев Илзы дошел слух, что это я ее убил, моя жена рассказала об этом Камеронам. Джиллианна и Коннор тоже слышали эту басню. Это был не мой ребенок, — успокоил Дэрмот своего шокированного брата. — Я почти год к ней не прикасался.
— И ты скрывал это от нас?
— Да. Но не знаю почему. Все родственники, да и ее мать, знали, что она шлюха. — Он скривился. — Анабель умерла, и больше нет причин чернить ее имя.
— Согласен, но твоя доброта и великодушие позволяли распространяться слухам и, возможно, навели кого-то на мысль, что ты действительно се отравил. Может, это был тот человек, чьего ребенка она носила? Может, он знал о ребенке и обвиняет тебя еще и в его смерти? Я не считаю, что этот кто-то живет здесь, в Клачтроме. Мы пока не нашли никого подозрительного. Тейт и Сигимор выследили людей, напавших на тебя в этот раз. От них мы узнаем что-нибудь полезное.
Дэрмот вздохнул и откинулся на подушки, подсунутые ему под спину.
— Анабель даже не знала, кто был отцом ребенка. Это мог быть любой из дюжины мужчин, живущих в дюжине разных мест.
— Правда не имеет никакого значения. Следует принять во внимание только то, во что верит этот дурак. Если некий мужчина был очарован ею, был в нее влюблен и считал, что она тоже любит его, он мог попытаться отомстить за смерть своей возлюбленной и их ребенка.
— Не могу поверить, что какой-то мужчина может оказаться столь безмозглым!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107