Я должен был остаться здесь, а она не могла.
— Нельзя осуждать Эллу за то, что она стремится оказаться как можно дальше отсюда. Здесь ее окружают одни мрачные воспоминания. Не уверен, что в лесах Вайоминга она найдет покой, но по крайней мере там ей не так горько и страшно. Здесь этому нежному, хрупкому ребенку всегда было бы неуютно.
— Если бы ты поближе познакомился с Эллой Карсон, то воздержался бы от определения «хрупкий ребенок», — вздохнул Харриган и посерьезнел: — Я никогда не говорил, что не понимаю причин ее отъезда. Я все понимаю, все от начала и до конца.
— Тогда объясни мне, пожалуйста, почему ты продолжаешь сидеть здесь.
— Мне надо было до конца разобраться с Темплтонами, наказать их за то зло, которое они причинили, и постараться вернуть людям отнятое у них имущество. Карсоны и Темплтоны обманули и разорили не только нас.
— Крайне благородно, но дело сделано. Почему же я не услышал от тебя, что ты собираешься в Вайоминг к этой маленькой женщине, чтобы сыграть с ней свадьбу и начать наконец семейную жизнь?
— Но у меня же в Филадельфии работа! И моя семья тоже, — ответил Харриган и вдруг подумал, что отец прав и все его беды можно разрешить просто и быстро.
— Начнем с того, что трудиться ты можешь где угодно. Теперь еще одно. Поезда теперь ходят даже в такие места, которые и штатом назвать нельзя. — Лайам потрепал Харригана по плечу: — Поезжай к ней, сынок. Из твоего рассказа мне ясно, что она тебе нужна. Останешься здесь — не видать тебе счастья. Конечно, ты без труда найдешь какую-нибудь милашку и женишься, вопроса нет. Но даже имея семью, ты все равно будешь обманывать самого себя, потому что сердце твое как было в Вайоминге, так там и останется. У большинства из нас великая любовь бывает один раз в жизни. Если ты не сделаешь все возможное и невозможное, чтобы ее удержать, то потом всю жизнь будешь искать ее, но не найдешь. Да, ты можешь и проиграть, кто спорит. Но если ты сейчас не сделаешь решительный шаг, то до конца дней будешь страдать от мысли, что могло быть и по-другому.
Харриган, покачивая свой стакан, задумчиво смотрел на плескавшуюся в нем янтарную жидкость.
— Боюсь, я давно все потерял. Я ничего не сделал, чтобы завоевать ее сердце.
— Хорошо, так сделай хотя бы один правильный шаг, чтобы девушка разделила с тобой ложе. — Лайам улыбнулся Харригану и добавил: — Поезжай к ней, сынок.
— Папа, ты даже не знаком с ней, да что там — ни разу ее не видел!
— И весьма об этом сожалею. Надеюсь, наша встреча все же состоится. И расстояние тут не помеха. Я не только слушал твой рассказ, но и видел, как ты о ней говорил, и понял — ты хочешь ее, любишь, нуждаешься в ней. Пусть ты и стесняешься таких громких слов. Не важно. Я услышал рассказ о девушке с удивительной силой духа, отважной и свободолюбивой. Всем сердцем я с тобой и желаю тебе обрести в Вайоминге свою любовь.
— Если я поеду, то это случится намного раньше, чем ты, может быть, думаешь. Джордж уезжает к Луизе послезавтра.
— Вот как? Шустро, но это даже хорошо. — Лайам поднялся с дивана и повернулся к двери. — Думаю, надо обо всем рассказать матери и остальным. Моя Мери расстроится из-за твоего отъезда, но она будет очень рада причине, по которой ты нас покидаешь.
Харриган тоже встал и пошел следом за отцом.
— Отец, я ведь еще не сказал, что еду.
— Как же, как же, сынок, не сказал. Не забудь только известить, во сколько отходит поезд, чтобы мы смогли помахать тебе вслед носовыми платками!
Харриган вздохнул и закрыл папку с материалами. Он сидел у себя в конторе уже второй час и тупо листал разложенные на столе бумаги, толком не понимая, что в них написано. Бросив карандаш на стол, он развернул кресло и снова посмотрел на Джорджа. Тот неторопливо продолжал приводить в порядок свой рабочий стол. Его всегда спокойное лицо хранило странное выражение — смесь грусти и радостного предвкушения. Харриган еще раз вспомнил все, что сказал ему отец, и криво усмехнулся.
— Джордж, когда отходит поезд? — спросил он.
— Я думал, ты знаешь. Через два дня, во вторник, в девять утра.
— Как ты думаешь, в нем найдется еще одно местечко? Джордж начал медленно разворачивать свое кресло, пока не оказался лицом к лицу с Харриганом.
— Если ты решил поехать со мной, чтобы поприсутствовать на нашей с Луизой свадьбе, я искренне тебе благодарен, но мне кажется, умнее будет не ездить.
— Почему?
— Может открыться слишком много незарубцевавшихся ран.
— У меня или у Эллы?
— Я склонен предположить, что страдать будете оба. Харриган усмехнулся, уловив в голосе Джорджа нотки беспокойства.
— Не смог устоять перед соблазном подколоть тебя, старина. Прости. А вообще-то будет жаль, если я не смогу увидеть вашу свадьбу и начало благословенного семейного противоборства. — Он предупреждающе выставил вперед ладонь, не давая Джорджу возразить. — Дружище, если хочешь меня убедить, что твой союз с Луизой будет безмятежной гаванью, ты оскорбишь меня до глубины души.
А заодно и разочаруешь, ибо я всегда глубоко уважал твою честность и верил в нее. — Они посмеялись, и Харриган договорил: — Я полностью разобрался с Темплтонами и теперь вижу, что могу быть счастлив не только работой и не только близостью с моей большой семьей. Есть вещи гораздо более важные и нужные.
— Элла Карсон.
— Да. Ты представляешь, даже когда я работал день и ночь, я не переставал думать о ней. Как бы я ни убеждал себя в обратном, мне нужна только Элла. Я решил, что мне ничего не остается, как сделать все возможное, чтобы добиться ее, иначе я буду сожалеть об этом всю жизнь. Так что я готов признать свое поражение, Я еду в Вайоминг, и посмотрим, смогу ли я хоть что-нибудь поправить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96