Вспомнив, как Шолто и Шторм целовались на крепостной стене, он враз похолодел. Тэвиш догадывался, в чем хочет признаться брат, и знал, какую боль принесет ему это признание.
Мне нелегко говорить тебе это, Тэвиш, но я знаю: мужчина на войне может в любой момент погибнуть. Я должен снять с души этот груз.
– Выкладывай, – бросил Тэвиш и так сжал эфес своего меча, что побелели костяшки пальцев.
– Господи, прости. – Шолто быстро огляделся и опять посмотрел на брата. – Я хотел завладеть твоей женщиной, Тэвиш.
– Хотел? – переспросил Тэвиш. Ледяные пальцы, сжимавшие его сердце, понемногу разжались.
– Да, хотел. Она девушка пылкая, а я знаю, как воспламенить женщину, – говорю это без пустого бахвальства. Но она упорно твердила «нет». Она сказала, что я буду ненавидеть самого себя, и была права. Сейчас я действительно ненавижу себя, хоть и не получил того, чего добивался. Конечно, я поступил низко – полез к ней, пока тебя не было, – но я просто потерял голову от желания. Мне было в эту минуту все равно, чья она женщина.
Тэвиш встал, вложил в ножны меч и в упор посмотрел на Шолто:
– Глаза ее блестели?
– Как расплавленное золото. Тэвиш схватил брата за плечо.
– Ты смотрел в такие глаза и все-таки удержался? Не верю!
– Это было нелегко, – искренне признался Шолто.
Тэвиш усмехнулся:
– Ты мог ее взять и не взял? Не может быть!
– А если бы и взял, разве это имеет значение? – спросил Шолто, спросил из любопытства. Он знал, что брат его уже простил.
– Да, имеет. Если бы ты овладел Кэтрин прямо на моих глазах, мне было бы все равно, но… – Тэвиш замялся, не зная, как объяснить свои чувства. – Шторм моя, она принадлежит только мне. Понятно?
– Она твоя до тех пор, пока не надоест тебе или пока не вернется в Хагалео? – спросил впрямую Шолто.
Тэвиш отрывисто кивнул. Шолто почувствовал, что брат не хочет размышлять на эту тему, и больше не стал задавать вопросов.
Они были готовы подняться на крепостную стену, когда появилась Шторм. Тэвиш заметил огонек желания, мелькнувший в глазах брата, и нарочито вызывающе положил ей руку на грудь.
– Ты ушел на цыпочках, не сказав мне ни слова, – проговорила она, с трудом сдерживая слезы.
– А ты хотела, чтобы я топал как слон? – спросил Тэвиш, весело взглянув на девушку.
– Мне не до шуток, – сухо бросила Шторм, но тут же смягчилась и крепко обняла его. – Отдай меня сэру Хью, Тэвиш, пусть не состоится эта битва.
Тэвиш уперся подбородком ей в макушку.
– Нет, малышка. Он поднял меч на Карайдленд, и не важно, по какой причине. Мы должны драться. К тому же любому здешнему жителю известно, что ты спасла жизнь милорду. Как известно и то, что собирается сделать с тобой этот подонок. Когда нам делают добро, мы привыкли отвечать на это благодарностью. Не в наших правилах бросать на верную гибель и поругание человека, которому мы обязаны жизнью. У тебя нет родных, и леди Мэри отдала тебя мне. Что ж, я не люблю расставаться со своей собственностью и, если надо, готов отстаивать ее с мечом в руках.
Она вцепилась руками в его рубашку, пытаясь сдержать рвущиеся из сердца слова. Когда отправляешь мужчину на войну, нельзя плакать и показывать, что боишься за его жизнь. Женщине надо держаться стойко и вести себя так, словно она уверена: ее мужчина вернется живым. Руки Тэвиша гладили ее волосы, и Шторм заставила себя на время забыть все свои страхи. Потом, когда он уйдет, можно будет рыдать и заламывать руки сколько душе угодно, но только не сейчас. Девушка подняла голову и взглянула на Тэвиша:
– Ну что ж, я пыталась вас остановить. Ты чертовски упрям, Мак-Лаган!
– Да, милая, так же как и ты. И, зная твое упрямство, хочу взять с тебя слово, что ты не сбежишь к этому человеку. Поклянись, малышка. – Она поджала губы, и Тэвиш нахмурился. – Если не дашь мне слова, я свяжу тебя и твоего кузена-проныру по рукам и ногам. Скажи, что будешь сидеть в крепости и не сотворишь никаких глупостей.
– Клянусь, – нехотя произнесла Шторм, – но так нечестно! Ты догадался. Я как раз хотела…
– Знаю. Смотри-ка лучше за ранеными, малышка, там ты действительно нужна. И не лезь на рожон. Гвоя жертва будет бессмысленна. А теперь беги! Скоро начнется бой.
Он коснулся губами ее губ, и она зарылась пальцами в его шевелюру, продлив поцелуй, вложив в него всю свою любовь. Наконец девушка отпустила Тэвиша и прижалась щекой к его щеке. Ей вдруг показалось важным, чтобы он узнал о ее чувствах. В такой момент можно было забыть о своей гордости.
– Ты солнце на моем небосклоне, Тэвиш Мак-Лаган. Без тебя все было бы мрачным и холодным. Знай: я люблю тебя.
Тэвиш разжал руки от удивления, и она выскользнула из его объятий. Шолто, который недоуменно смотрел на брата, в свою очередь удивился, когда она чмокнула его в губы. Девушка поспешно исчезла в крепости, не желая присутствовать при обсуждении своего неожиданного признания. Ей повезло: братья заговорили уже без нее.
– Что она тебе сказала? У тебя такой вид, словно тебя стукнули обухом по макушке.
– Да так, ничего особенного, Шолто, – ответил Тэвиш, оправившись от потрясения, – просто милые слова, которые женщины обычно говорят своим мужчинам, чтобы подбодрить их перед боем. – Тэвиш не хотел верить в то, что говорил.
– Ты уверен? – спросил Шолто, догадываясь, что именно сказала брату Шторм.
– Да. Она сказала это, потому что знала: я иду на встречу со смертью. – Он зашагал к крепостной стене. – Так пойдем же, пока бой не начался.
На стенах Карайдленда царила напряженная тишина. Бойцы наблюдали за собиравшейся внизу армией сэра Хью, пытаясь разгадать его тактику. Ряды шотландцев заметно поредели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99