Они не видели завещания и не имеют на это права. Завещание – конфиденциальный документ, содержание которого оглашается только после смерти завещателя. Наследники могут лишь гадать, что в нем. Я сделал им кое-какие намеки, тщательно внедрил в их сознание ложную информацию.Заставил поверить, что основная часть наследства будет более или менее справедливо поделена между детьми, а бывшие жены получат значительные суммы. Они это знают, чувствуют. Об этом они будут отчаянно молиться недели, а может, и месяцы. Ведь для них это вопрос жизни и смерти, потому что все они в долгах. Предполагается, что лежащее передо мной завещание сделает их богатыми и положит конец распрям.Стэффорд, готовивший документ, в разговоре с их адвокатами с моего разрешения в общих чертах обрисовал его содержание: каждый наследник получит от трехсот до пятисот миллионов долларов, еще по пятьдесят миллионов достанется каждой из бывших жен. При разводе я прекрасно обеспечил всех трех, но об этом, разумеется, уже забыли.В общей сложности они получат около трех миллиардов.После уплаты налогов, на что уйдет еще несколько миллиардов, остальное пойдет на благотворительность.Так что вы понимаете, почему эти люди слетелись сюда – сияющие, ухоженные, трезвые (большинство по крайней мере).Они жаждут увидеть на экране монитора волнующее представление, ожидая и надеясь, что старый хрен сможет справиться со своей задачей. Уверен, мои дети и бывшие жены сказали нанятым ими психиатрам: “Будьте снисходительны к старику.Мы хотим, чтобы его признали здоровым”.Если все довольны, зачем тревожиться из-за психиатров?А затем, что я собираюсь обмануть всех еще один, последний раз и намерен сделать это наилучшим образом.Приглашение психиатров, в сущности, моя идея, но мои Дети и их адвокаты слишком туго соображают, чтобы понять это.Начинает Зейдель:– Мистер Филан, вы можете назвать день, время и место, где вы находитесь?Я чувствую себя первоклассником. Низко опускаю голову и размышляю так долго, что они, устав ждать, откидываются на спинки кресел и шепчут:– Ну же, старый мерзавец. Конечно, ты знаешь, какой сегодня день.– Понедельник, – тихо отвечаю я. – Понедельник, девятое декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года. Место – мой офис.– А время?– Около половины третьего дня, – отвечаю я, – у меня нет часов.– А где находится ваш офис?– Маклин, Виргиния.Фло наклоняется к своему микрофону:– Можете ли вы назвать имена и даты рождения своих детей?– Нет. Имена – да, но даты рождения – нет.– Ладно, назовите имена.Я делаю паузу. Еще рано демонстрировать остроту ума.Надо заставить их попотеть.– Трой Филан-младший, Рекс, Либбигайл, Мэри-Роуз, Джина и Рэмбл, – произношу я так, словно мне неприятна сама мысль о них.Фло предоставляют право продолжить:– Но был еще и седьмой ребенок, не так ли?– Так.– Вы помните его имя?– Роки.– А что с ним случилось?– Он погиб в автокатастрофе. – Я выпрямляюсь в своей инвалидной коляске, поднимаю голову и поочередно смотрю в глаза каждому врачу, демонстрируя для камер абсолютную вменяемость. Уверен, дети и бывшие жены гордятся мной, наблюдая в своих маленьких группках за происходящим по монитору. Они сжимают руки своих нынешних мужей и жен и улыбаются в ответ на жадные взгляды адвокатов – пока старый Трой справляется с экзаменом.Пусть мой голос звучит хрипло и глухо, пусть я, со своим сморщенным лицом, выгляжу безумцем в этом белом шелковом одеянии и зеленом тюрбане, но на вопросы-то отвечаю.Ну давай, давай, старина, мысленно умоляют они.Тишен спрашивает:– Каково ваше нынешнее физическое состояние?– Бывало и лучше.– Говорят, у вас злокачественная опухоль.Попал точно в цель, правда?– Я полагал, что меня обследуют на предмет психического здоровья, – говорю я, бросая взгляд на Стаффорда, которому едва удается скрыть улыбку. Правила позволяют задавать любые вопросы. Это не суд.– Вы правы, – вежливо отвечает Тишен. – Но всякий вопрос относителен.– Понимаю.– Вы ответите на мой последний вопрос?– О чем?– О раке.– Конечно. Опухоль размером с мячик для гольфа – у меня в мозгу. Она растет с каждым днем, неоперабельна, и мой врач говорит, что я не протяну и трех месяцев.Я почти слышу, как выстреливают пробки от шампанского. Опухоль нужно отметить!– Находитесь ли вы в настоящий момент под действием каких-либо медикаментов, наркотиков или алкоголя?– Нет.– Пользуетесь ли вы какими-либо болеутоляющими средствами?– Пока нет.Теперь опять Зейдель:– Мистер Филан, три месяца назад в опубликованном в “Форбсе” списке самых богатых людей мира ваше состояние оценивалось в восемь миллиардов долларов. Это близко к реальности?– С каких это пор “Форбсу” можно доверять?– Значит, цифра, указанная в журнале, неверна?– В зависимости от положения на рынке мое состояние составляет от одиннадцати до одиннадцати с половиной миллиардов. – Я произношу это медленно, но голос звучит веско. Ни у кого размер моего состояния сомнений не вызывает.Фло решает продолжить тему денег:– Мистер Филан, можете ли вы описать в общих чертах структуру ваших корпоративных владений?– Да, могу.– И сделаете это?– Пожалуй.Я выдерживаю паузу – пусть попотеют. Стэффорд заверил меня, что я не обязан разглашать здесь приватную информацию. “Набросайте им лишь общую картину”, – сказал он.– Группа “Филан” – частная корпорация, которая владеет семьюдесятью разными компаниями. Некоторые из них представляют собой акционерные общества открытого типа.– Какая часть предприятий группы “Филан” принадлежит лично вам?– Около семидесяти пяти процентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135