Внимание его привлекла рекламная афиша, где за небольшую сумму предлагались помещения на третьем этаже довольно уродливого здания. У секретарши в вестибюле Гарнер поинтересовался именем владельца конторы, и час спустя хозяин уже показывал ему товар лицом. Офис состоял из двух мрачноватых, застеленных истертыми коврами комнат, стены которых были испещрены дырками от гвоздей. Гудмэн подошел к окну: над крышами соседних домов высился купол капитолия.
– Великолепно, – одобрил он.
– Триста долларов в месяц плюс счета за электричество. Туалеты в коридоре. Минимальный срок аренды – полгода.
– Я пробуду здесь не более двух месяцев, – сказал юрист, вытаскивая из кармана аккуратно сложенные банкноты.
Владелец бросил красноречивый взгляд на деньги.
– Чем конкретно вы занимаетесь?
– Анализом маркетинговой ситуации.
– Кого представляете?
– Детройт. Компания намерена открыть у вас филиал, и для начала этих кабинетов нам вполне хватит. Подчеркиваю: на два месяца. Оплата наличными, без всяких расписок. Мы не доставим вам никаких неудобств.
Пересчитав купюры, владелец вручил Гудмэну два ключа: один – от офиса, второй – от двери, выходящей на Конгресс-стрит. Мужчины пожали друг другу руки. Сделка была завершена.
Гарнер покинул здание и неторопливо направился к капитолию, где оставил свою машину. Губы его тронула довольная улыбка. Идея принадлежала Адаму и представляла собой еще одну отчаянную попытку спасти Сэма Кэйхолла. Все в полном соответствии с законом. Расходы на ее осуществление мизерны, да и кого в подобной ситуации могут волновать несколько сотен долларов? В конце концов, он, Гудмэн, выступает от имени секции pro bono, источника непреходящей гордости юридической фирмы “Крейвиц энд Бэйн”. Даже Дэниел Розен не посмеет оспорить трату смехотворной суммы на аренду двух комнатушек и десяток междугородных звонков.
* * *
Спустя три недели после знакомства с Мемфисом Адам начал испытывать острую тоску по размеренной, предсказуемой рутине будней чикагского офиса. В среду, к десяти часам утра, он закончил составлять очередное ходатайство. Адам переговорил с четырьмя клерками, а затем и со старшим администратором окружного суда. Он дважды связывался по телефону с Ричардом Олэндером, уточняя вопрос о конституционности казни в газовой камере. С чиновником апелляционного суда в Новом Орлеане он провел изнурительную дискуссию на тему неквалифицированных действий Бенджамина Кейеса.
Петиция, составленная по материалам отчета доктора Суинна, ушла по факсу в Джексон, оригинал ее был направлен туда же курьерской почтой. Администратора суда Адам озадачил просьбой рассмотреть вопрос как можно быстрее. “Поторопитесь отклонить мой протест”, – фактически сказал он, хотя и другими словами. Если Сэм и получит отсрочку, то решение будет принимать скорее всего федеральный судья.
Каждый новый документ нес искру надежды и, что на собственном опыте уже понял Адам, вероятность очередного разочарования. Любая бумага обречена пройти четыре инстанции: Верховный суд штата, федеральный суд, апелляционный суд и Верховный суд США. Бюрократическая машина почти исключала шансы на удачу, особенно на стадии апелляций. Самые насущные аспекты дела Сэма Кэйхолла были тщательнейшим образом проанализированы Гарнером Гудмэном и Уоллесом Тайнером годы назад. Сейчас Адаму оставалось лишь собрать крохи.
Клерк апелляционного суда выразил сомнение в том, что триумвират еще раз захочет выслушать доводы защиты: ведь Адам явно намеревается писать петицию за петицией. “Нет-нет, нас полностью удовлетворит текст. В случае необходимости с вами свяжутся по телефону”.
Из беседы с Ричардом Олэндером Адам узнал следующее: Верховный суд страны получил просьбу мистера Холла назначить еще одно слушание, однако на данном, столь позднем, этапе оно лишено всякого смысла. Получена и копия протеста по вопросу невменяемости осужденного, которая будет изучаться с максимальной объективностью. Следует ли ожидать от защиты каких-то новых ходатайств? Адам не ответил.
Позвонил Брейк Джефферсон, сотрудник аппарата судьи Слэттери: на стол его чести легла копия петиции, направленной Верховному суду штата Миссисипи. Откровенно говоря, мистер Слэттери настроен весьма скептически, однако готов непредвзято рассмотреть вопрос по существу.
При мысли о том, что ему удалось заставить одновременно проворачиваться шестеренки четырех различных механизмов, Адам испытал некоторое удовлетворение.
В одиннадцать позвонил Моррис Хэнри, пресловутый Доктор Смерть из аппарата генерального прокурора: оказывается, туда поступила пачка последних апелляций, или, как он предпочел выразиться, “ворох ваших бумажек”, и мистер Роксбург лично поставил перед группой юристов задачу разобраться с ними. Голос Хэнри звучал в трубке едва ли не сердечно, однако смысл сообщения был предельно ясен: “Рать за нами стоит неисчислимая, мистер Холл”.
Подготовка и оформление все новых документов активизировались с каждым часом, на столе в кабинете росли аккуратные стопки стандартных листов. Дарлен носилась как угорелая: делала копии, приносила ленты факсов, готовила кофе, выкладывала перед Адамом окончательные варианты ходатайств и петиций. Пройдя хорошую школу государственной службы, она нисколько не пугалась потока бумаг. Раза три Дарлен повторила, что такая работа доставляет ей куда большее удовольствие, нежели привычное делопроизводство.
– Подождите, то ли еще будет, – обещал Адам.
Даже Бейкер Кули счел необходимым оторваться от разработки безумно важного межбанковского соглашения, чтобы заглянуть и поинтересоваться успехами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178