Личный архитектор Витрано заканчивал проект его нового дома - тысяча триста квадратных метров. Рэпли подписал контракт на покупку двадцатипятиметровой яхты - сказал, что подумывает о выходе на пенсию. Несколько раз до меня доносились обрывки их разговоров. Гонорар в тридцать миллионов довольно трудно спрятать в наших местах, но твои бывшие партнеры даже не пытались этого сделать. Им хотелось, чтобы люди знали об их успехе.
- Спесивые недоумки.
- Ты нанес свой удар в четверг, так?
- Да, двадцать шестого марта.
- На следующий день у меня было назначено рассмотрение гражданского иска, и тут позвонили из твоей фирмы.
Сообщили, что у партнеров возникли проблемы: исчезли деньги. Все сразу. Кто-то за океаном наложил на них лапу.
- А мое имя упоминалось?
- Не сразу, хотя много времени для этого тоже не потребовалось. Прошел слух, что камеры наблюдения в банке засекли кого-то, отдаленно похожего на тебя. Припомнили сомнительные моменты твоей гибели, и слух распространился по всему городу.
- Ты поверил, что это сделал я?
- Сначала я был слишком изумлен, чтобы чему-то верить, как, собственно, и все остальные. Мы же похоронили тебя, отправили на вечный покой, прочитали молитвы. Но с течением времени из разрозненных фрагментов головоломки начала складываться целая картина. Новое завещание, страховой полис, тело, которое кремировали, - люди стали что-то подозревать. Потом выяснилось, что все кабинеты фирмы напичканы "жучками". Повсюду шныряли агенты ФБР, задавали вопросы. Через неделю уже почти никто не сомневался в том, чьих рук это дело.
- Ты не испытывал чувство гордости за меня?
- Я бы не сказал, что гордился тобой. Удивлялся - да.
Был ошеломлен. В конце концов, ведь чье-то мертвое тело мы же похоронили. А потом все это меня заинтриговало.
- И ни намека на восхищение?
- Такого я не припомню, Патрик. Нет. Для того чтобы ты смог украсть деньги, понадобилась смерть невинного человека. К тому же ты оставил здесь свою жену и дочь.
- Жена была только рада, а дочь не моя.
- Тогда я этого не знал. Да и никто не знал. Нет, не думаю, чтобы тобой у нас восхищались.
- А что мои коллеги в фирме?
- Их не видели месяцами. Арициа предъявил им иск, а потом так же поступили и многие другие. Фирма допустила значительный перерасход средств и оказалась банкротом.
Начались разводы, спиртное - словом, что-то ужасное. Классический пример самоуничтожения.
Патрик забрался под одеяло и осторожно подогнул колени. Услышанное вызвало у него злорадную усмешку. Судья встал, подошел к окну.
- Долго ты оставался в Нью-Йорке? - спросил он, глядя сквозь щелку жалюзи.
- Около недели. Мне не хотелось держать в Штатах ни цента, поэтому я перевел деньги в Торонто. В Панаме они находились в филиале банка Онтарио, так что проблем с перемещением всей суммы у меня не возникло.
- И ты начал тратить их?
- Очень осторожно. Я уже был канадцем с отличными документами, жителем Ванкувера, а имевшиеся средства позволили мне купить небольшую квартирку и обзавестись кредитными карточками. Я нашел преподавателя португальского и шесть часов в день тратил на изучение языка. Несколько раз летал в Европу, паспорт мой приобрел потрепанный вид и был хорошо изучен чиновниками. Все шло великолепно. Через три месяца я выставил квартиру на продажу и отправился в Лиссабон. Девять недель шлифовал язык там, а пятого августа девяносто второго вылетел в Сан-Паулу.
- День твоей независимости.
- Полной свободы, Карл. Приземлился я там с двумя маленькими чемоданами. Взял такси и растворился в потоке транспорта. Было темно, шел дождь, улицы забиты машинами. Я сидел позади водителя и думал о том, что ни одна душа в мире не знает, где я сейчас нахожусь, и никто не сможет разыскать меня. Я чуть не расплакался, Карл. Абсолютная, ничем не ограниченная свобода! Я смотрел на лица шедших по улицам людей и чувствовал себя одним из них. Я стал бразильцем по имени Денило. И никогда больше не сделаюсь кем-то другим.
ГЛАВА 29
Проспав часа три на жестком матрасе, брошенном на пол чердака подальше от Лиа, Сэнди проснулся с первыми лучами солнца. Часы показывали половину седьмого. Оба пожелали друг другу спокойной ночи в три - после семи часов изнурительного изучения документов и прослушивания записанных Патриком разговоров.
Сэнди принял душ, оделся, спустился в кухню и увидел там, к своему удивлению, сидевшую за столом свежую и бодрую Лиа. Восхитительно пахло кофе. На столе лежали газеты. Лиа приготовила ему сандвичи - слой джема на кусочках поджаренного белого хлеба. Сэнди был готов вернуться в офис и приступить там к работе с документами на Арициа.
- Об отце слышали что-нибудь? - спросил он.
- Нет. Отсюда нельзя звонить. Чуть позже пойду в магазин и позвоню из телефона-автомата.
- Я помолюсь за него.
- Спасибо.
Они положили коробку с бумагами и пленками в багажник его машины и попрощались. Лиа обещала в течение суток сообщить о себе - пока она никуда не собиралась.
Проблемы их общего знакомого из серьезных становились безотлагательными.
Утренний воздух был прохладным: дыхание осени чувствовалось даже на побережье.
Набросив теплую куртку, Лиа отправилась прогуляться вдоль берега, без всякой обуви, босиком, сунув левую руку в карман, а в правой держа чашку с кофе. Она по-прежнему была в раздражавших ее солнечных очках. От кого на пустынном берегу прятать лицо?
Лиа родилась у моря и привыкла гулять по полосе прибоя. Домом для девочки была квартира отца в Ипанеме, одном из лучших районов Рио, - там все дети росли на берегу.
Расхаживать у самой кромки воды и не быть при этом окруженной миллионами загорающих или просто веселящихся людей - казалось ей удивительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118