Поговорить недолго, накоротке, под часами. Нравилось ему здесь еще и потому, что таверна располагалась не в итальянском квартале. Сам он не был итальянцем и, даже будучи под началом у сицилийцев, не обязан был есть их еду. А еще он чувствовал себя здесь уютно по той причине, что родился и первые сорок лет жизни провел в театральной среде. Затем штаб-квартира корпорации переместилась в Чикаго, ему тоже пришлось переезжать. Однако бизнес требовал по крайней мере дважды в неделю приезжать в Нью-Йорк, и, когда интересы Дела диктовали необходимость встречи с равным себе по статусу членом другого клана, Лазарев в качестве нейтральной территории обычно предлагал “Песочные часы”. У Тубертини статус был соответствующий, даже чуть выше. Соглашение на таверну он дал не очень охотно.
Лазарев приехал первым, и ему не пришлось долго ждать, пока освободится столик. Из собственного опыта он знал, что толпа к четырем часам пополудни уже рассеется, к тому же сегодня был четверг. Он попросил стакан красного вина, официантка повернула над его головой песочные часы, и время пошло. Лазарев сидел у ближайшего к выходу столика и, повернувшись спиной к залу, смотрел на улицу. Ему исполнилось пятьдесят восемь, у него была широкая грудь и солидных размеров живот. Положив руку на скатерть в красную клетку, он потягивал вино и рассматривал проносящиеся мимо автомобили.
Слава Богу, Тубертини оказался пунктуальным: вниз успела пересыпаться ровно четвертая часть белого песка. Мужчины вежливо пожали руки; Тубертини пренебрежительным взором обвел небольшое помещение. Он послал Лазареву деланную улыбку и уставился на свое место у окна – сквозь стекло его спину можно прекрасно рассмотреть с улицы, это будет раздражать. Это опасно. Но машина его находилась рядом, а в ней – двое его людей. Тубертини решил быть вежливым. Он обошел вокруг стола и уселся.
Выглядел Тубертини с иголочки. Тридцатисемилетний зять самого старика Палумбо, член семьи. Женился на его единственной дочери. Изящный, с худощавым загорелым лицом и короткими черными волосами, аккуратно зачесанными назад. Заказал себе то же вино, что и Лазарев.
– Как поживает мой старый друг Джой Моролто? – вежливо осведомился он с улыбкой.
– Отлично. А мистер Палумбо?
– Неважно со здоровьем и совсем плохо с характером. Как обычно.
– Ему мои наилучшие пожелания.
– Передам обязательно.
Приблизившаяся официантка многозначительно посмотрела на сыплющийся песок.
– Только вино, – ответил на ее немой вопрос Тубертини. – Еды не нужно никакой.
Лазарев бросил взгляд на меню, передал его женщине.
– Тушеный лосось и еще один бокал вина. Тубертини посмотрел на своих людей в автомобиле, ему показалось, что они начали дремать.
– Что не в порядке в Чикаго? – спросил он.
– Все в порядке. Нам только нужна кое-какая информация, вот и все. Мы слышали, и это не более чем слух, что у вас есть кто-то очень надежный внутри Бюро, довольно близкий к Войлсу человек.
– Ну, а если это и так?
– Нам бы весьма пригодилась информация от него. У нас в Мемфисе есть небольшая фирма, куда фэбээровцы пытаются изо всех сил сунуть свои носы. Один из сотрудников фирмы попал под подозрение, но мы так и не смогли убедиться, действительно ли он начал двойную игру.
– А что будет, когда вы в этом убедитесь?
– У него вырвут печенку и отдадут ее крысам.
– Серьезно?
– В высшей степени серьезно. Что-то говорит мне, что ищейки вышли в Мемфисе на наш след, это причиняет массу неудобств.
– Назовем нашего человека Альфред и допустим, что он весьма близок к Войлсу.
– Хорошо. От Альфреда нам нужен ответ на очень простой вопрос. Мы хотим знать, работает ли наш сотрудник в паре с ФБР.
Тубертини не сводил с лица Лазарева своих черных глаз и маленькими глотками пил вино.
– Альфред как раз специализируется на простых ответах. Он предпочитает говорить либо “да”, либо “нет”, и больше ничего. Мы использовали его дважды, и оба раза вопрос был: работают ли ищейки там-то или там-то. Он чрезвычайно осторожен. Не думаю, что он выдаст вам еще и детали.
– Его информации можно доверять?
– На сто процентов.
– Тогда он смог бы нам помочь. Если ответ будет “да”, мы примем соответствующие меры. Если “нет”, то сотрудник продолжит свою работу дальше как ни в чем не бывало.
– Альфред очень дорого обходится.
– Я так и предполагал. Как дорого?
– Он работает в Бюро уже шестнадцать лет, для него это вопрос карьеры. Поэтому и нам приходится быть весьма осмотрительными. Слишком уж многое поставлено на карту.
– Как дорого?
– Пятьсот тысяч.
– Черт побери!
– Естественно, мы тоже должны заработать на этой сделке. В конце концов, Альфред принадлежит нам. Небольшой процент.
– Небольшой процент?
– Очень небольшой. Почти все деньги уйдут к Альфреду. Он общается с Войлсом каждый день, его кабинет находится через одну дверь.
– Хорошо, мы заплатим.
По губам Тубертини скользнула победная улыбка, он пригубил вино.
– Мне кажется, вы солгали, мистер Лазаров. Небольшая фирма в Мемфисе? Это же неправда, так?
– Неправда.
– Как называется фирма?
– Фирма Бендини.
– Дочка старика Моролто вышла замуж за Бендини.
– Именно так.
– Имя вашего сотрудника?
– Митчел Макдир.
– На это может уйти две-три недели. Самым трудным будет встретиться с Альфредом.
– Согласен. Постарайтесь сделать это побыстрее.
27
Это было из ряда ион выходящее событие – когда в тихой крепости на Фронт-стрит появлялась чья-либо жена. Если такое случалось, то гостью встречали с распростертыми объятиями и уверениями в том, что всегда рады ее видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123