– Но мы ведь на кухне, Марк, – заметила Реджи, оглядываясь вокруг.
– Спокойно. Ведите себя так, как будто так и надо.
Он нажал кнопку служебного лифта, и двери тут же открылись. Лифт пошел наверх.
– В главном корпусе восемнадцать этажей, но этот лифт едет только до десятого. На девятом он не остановится. Смотрите сами. – Он следил за цифрами над дверью, разъясняя им все с видом экскурсовода.
– А что на десятом? – спросил тяжело дышащий Клинт.
– Потерпите.
На десятом этаже лифт остановился, и они попали в огромную кладовку, где хранились полотенца и простыни. Марк тут же устремился вперед, лавируя между полками. Затем открыл тяжелую металлическую дверь, и они неожиданно оказались в больничном коридоре. Он двинулся влево и остановился перед запасным выходом, на дверях которого были красным и желтым написаны грозные предупреждения. Марк ухватился за железный рычаг посредине двери, а Реджи и Клинт замерли.
Он открыл дверь, но ничего не произошло.
– Сигнализация не работает, – спокойно объяснил он, вприпрыжку спускаясь по лестнице на девятый этаж. Еще дверь, и они очутились в пустом и тихом холле, покрытом толстым ковром машинной работы. Он показал пальцем, и они двинулись за угол, мимо столика дежурной сестры, откуда был виден другой холл и репортеры, толпящиеся у лифта.
– Доброе утро, Марк, – сказала красивая Карен, когда они проходили мимо. Но не улыбнулась.
– Привет, Карен, – ответил он, не замедляя шага. Дайанна сидела на складном стуле в холле и горько плакала, а мемфисский полицейский устроился перед ней на корточках. Два охранника стояли футах в двадцати от них. Марк увидел полицейского и слезы на лице матери и кинулся к ней. Она схватила его за плечи и прижала к себе.
– Что случилось, мам? – спросил он, но она заплакала еще сильнее.
– Марк, ваш трейлер сгорел прошлой ночью, – сообщил полицейский. – Всего несколько часов назад.
Марк неверяще взглянул на него и покрепче ухватил мать за шею.
– Здорово сгорел?
– Да основательно, – ответил полицейский, выпрямляясь и держа свою фуражку в обеих руках. – Дотла.
– Отчего загорелось? – спросила Реджи.
– Пока не знаем. Инспектор пожарной охраны сегодня утром туда приедет. Может, короткое замыкание.
– Мне нужно поговорить с пожарным инспектором, ясно? – решительно заявила Реджи. Полицейский окинул ее взглядом.
– А вы кто? – спросил он.
– Реджи Лав, адвокат семьи.
– Ах, да. Я сегодня читал в газете.
– Пожалуйста, попросите инспектора мне позвонить. – Она протянула ему визитную карточку.
– Слушаюсь, мэм. – Полицейский аккуратно надел фуражку и посмотрел на Дайанну. Выражение его лица снова стало грустным. – Миссис Свей, мне очень жаль.
– Спасибо, – шепнула она, вытирая лицо. Он кивнул Реджи и Клинту, попятился и быстро исчез. Появилась сестра на случай, если в ней возникнет надобность.
Только сейчас Дайанна поняла, что вокруг нее люди. Она перестала плакать, встала и попыталась улыбнуться Реджи.
– Это Клинт ван Хузер. Он у меня работает, – сказала Реджи.
Дайанна улыбнулась Клинту.
– Мне очень жаль, – произнес он.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Дайанна. Несколько секунд все неловко молчали, пока Дайанна вытирала слезы. Одной рукой она обнимала все еще не пришедшего в себя Марка.
– Он хорошо себя вел?
– Превосходно. Поел за целую роту солдат.
– Это хорошо. Спасибо, что пригласили его.
– Как Рикки? – спросила Реджи.
– Он хорошо спал. Когда утром заходил доктор Гринуэй, Рикки проснулся и они побеседовали. Он выглядит гораздо лучше.
– Он знает о пожаре? – вмешался Марк.
– Нет. И не надо ему говорить, ладно?
– Конечно, мам. Давай пойдем и поговорим, только ты и я?
Дайанна улыбнулась Реджи и Клинту и повела Марка в палату. Дверь закрылась, и маленькое семейство Свеев осталось втроем. Те немногие вещи, лежавшие в палате, теперь были всем их достоянием.
* * *
Его Честь Гарри Рузвельт председательствовал в суде по делам несовершеннолетних в Шелби вот уже двадцать два года и, несмотря на унылый и малоприятный характер работы в суде, умудрялся вести свои дела с большим достоинством. Он был первым черным судьей в суде по делам несовершеннолетних в штате Теннесси, и, когда в начале семидесятых губернатор назначил его на эту должность, ему предсказывали блестящее будущее и быстрое продвижение по служебной лестнице.
Но высшие ступеньки лестницы где были, там и остались, а Гарри Рузвельт все сидел в старом здании суда по делам несовершеннолетних. В Мемфисе были куда более привлекательные здания суда. В федеральном здании на главной улице располагались элегантные и величественные залы для судебных заседаний. Париям из федеральной службы всегда доставалось лучшее: богатые ковры, мягкие кожаные кресла, тяжелые дубовые столы, великолепное освещение, надежные кондиционеры, куча хорошо оплачиваемых клерков и помощников. Еще подальше находилось здание суда штата, представляющее собой настоящий улей, где кипела юридическая жизнь, и тысячи адвокатов и юристов бродили по коридорам, отделанным мрамором и кафелем, и выступали в отличных залах заседаний. Здание было более старым, но очень красивым, с фресками на стенах и статуями. Гарри мог выбрать себе зал заседаний там, но он отказался. Опять же почти рядом находился Центр правосудия штата, имеющий современные залы с лампами дневного света, хорошей акустикой и мягкими стульями. Гарри мог перебраться в один из этих залов, но он снова отказался.
Он остался здесь, в здании суда по делам несовершеннолетних, когда-то переоборудованном из школы, расположенном далеко от центра, имеющем мало места для парковки машин, недостаточное число уборщиц и такое количество дел на одного судью, как, наверное, нигде в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143