Я бы его сама сюда привела, Гарри, вы же знаете. Он вчера заснул на качелях на террасе у мамаши Лав. Он был в надежных руках.
Гарри улыбнулся и потер глаза. Очень немногие адвокаты могли позволить себе называть его Гарри в его собственном офисе. Но ему даже нравилось, если это исходило от нее.
– Реджи, Реджи, ты никогда не согласишься, чтобы твоих клиентов брали под стражу.
– Это неправда.
– Ты считаешь, что значительно лучше отвести их домой в мамаше Лав и покормить.
– Это помогает.
– Верно. Но, если верить мистеру Орду и ФБР, маленький Марк, возможно, в опасности.
– Что они вам наговорили?
– Все выяснится на слушании.
– Похоже, у них оказались убедительные аргументы. Я получила уведомление за час до слушания. Своего рода рекорд.
– Я решил, тебе это подойдет. Если хочешь, можно перенести на завтра. Я не прочь заставить мистера Орда подождать.
– Только не когда Марк сидит в тюрьме. Выпустите его, и мы перенесем слушание на завтра. Мне нужно время, чтобы подумать.
– Я боюсь освобождать его, хочу убедиться, что ему ничего не грозит.
– Откуда такие страхи?
. – Если верить ФБР, в городе сейчас находятся очень опасные личности, которые хотели бы заставить мальчика замолчать. Ты знакома с мистером Гронком и его дружками Боно и Пирини? Когда-нибудь о них слышала?
– Нет.
– Я тоже впервые услышал только сегодня утром. Создается впечатление, что эти личности прибыли в наш благословенный город из Нового Орлеана и что все они – ближайшие помощники мистера Барри Мальданно, или Ножа, мне кажется, так он шире известен. Слава Богу, организованная преступность до сих пор обходила Мемфис стороной. Меня все это пугает, Реджи, в самом деле пугает. Эти люди не играют в бирюльки.
– Мне тоже страшно.
– Ему угрожали?
– Да. Вчера, в больнице. Он мне рассказал, и с той поры мы не расставались.
– Значит, теперь ты еще и телохранительница.
– Да нет же. Но я не думаю, что кодекс дает вам право брать под стражу детей, жизнь которых в опасности.
– Реджи, милая, я же сам этот кодекс писал. Я могу приказать взять под стражу любого ребенка, если есть подозрение, что он преступник.
Верно, он писал этот кодекс. И апелляционные суды давно бросили попытки поймать Гарри на какой-либо неточности.
– В каких же грехах обвиняют Марка Фолтригг и Финк?
Гарри выхватил из стола пару бумажных салфеток и высморкался. Снова улыбнулся.
– Он не может просто молчать, Реджи. Если он что-то знает, он должен рассказать. Ты же понимаешь.
– Вы предполагаете, что он что-то знает?
– Я ничего не предполагаю. В заявлении содержатся некие утверждения. Часть из них основана на фактах, а часть – на предположениях. Как, впрочем, и все заявление. Разве не так? До слушания мы правды не узнаем.
– Чему из того дерьма, что написал Слик Мюллер, вы верите?
– Я не верю ничему, Реджи, пока мне это не будет сказано под присягой в моем суде, и тогда я верю только десяти процентам услышанного.
Последовала долгая пауза, во время которой судья размышлял, задавать вопрос или нет.
– Ну, Реджи, что же мальчик знает?
– Вы знаете, это конфиденциальная информация.
Он улыбнулся.
– Значит, он знает больше, чем нужно.
– Можно и так сказать.
– Если это важно для хода расследования, Реджи, тогда он должен сказать.
– А если он откажется?
– Не знаю. Подумаем, когда такое произойдет. Мальчик умный?
– Очень. Неполная семья, отца нет, мать работает. Вырос на улице. Все как обычно. Я вчера разговаривала с учителем в его пятом классе, так у него по всем предметам, кроме математики, высшие баллы. Он очень сообразителен и по-уличному предприимчив.
– Никаких неприятностей в прошлом?
– Никаких. Он славный малыш, Гарри. Просто замечательный.
– У тебя все клиенты замечательные, Реджи.
– Этот – особенный. Он сюда попал не по своей вине.
– Я надеюсь, ты дала ему хороший совет. На слушании ему придется туго.
– Я всем своим клиентам стараюсь дать хороший совет.
– Я знаю.
Послышался стук в дверь, и вошла Марсия.
– Ваш клиент прибыл, Реджи. Комната для свидетелей С.
– Спасибо. – Она встала и прошла к двери. – Увидимся через несколько минут.
– Да. И не забывай, я крут с непослушными детьми.
– Я знаю.
* * *
Он сидел на стуле, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Во взгляде сквозила обреченность. В течение трех часов с ним обращались как с преступником, и он уже начал привыкать. Он не боялся. Никто его не ударил, ни полицейские, ни заключенные.
Комната была крошечной, без окон, плохо освещенной. Вошла Реджи и подвинула поближе к нему складной стул. Ей приходилось бывать в этой комнате много раз при сходных обстоятельствах. Он улыбнулся ей с явным облегчением.
– Ну, как в тюрьме? – спросила она.
– Они меня еще не кормили. Можно за это подать на них в суд?
– Возможно. Как Дорин, та дама, что с ключами?
– Противная. Откуда вы ее знаете?
– Я там много раз бывала, Марк. Такая уж у меня работа. Ее муж сидит в тюрьме, осужден на тридцать лет за ограбление банка.
– Здорово! Я ее про него спрошу, если опять увижу. Мне придется туда вернуться, Реджи? Мне бы хотелось понять, что происходит.
– Что ж, все просто. Через несколько минут нам предстоит слушание у судьи Гарри Рузвельта. Оно может продлиться пару часов. Прокурор и ФБР предполагают, что ты обладаешь важной информацией, и, как я думаю, они могут попросить судью приказать тебе говорить.
– А судья может заставить меня сказать?
Реджи говорила медленно и осторожно. Ему было одиннадцать лет, он был умен и схватывал все на лету, но она повидала много таких и знала, что в данный момент он просто-напросто перепуганный ребенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143