Пока пропустим?
Но как же найти переход к оставленной теме влюбленности Пастернака? И ка
кая, собственно говоря, поэзия без любви?
После нового университетского комплекса лучше свернуть направо и, прод
олжая удаляться от центра города по пешеходному мосту, поддерживаемому
на весу стальными канатами, пройти на другую сторону Лана. Внизу Ц нешир
окая река, слева, в ее заливаемой весной пойме, вдоль нижнего города до дру
гого моста Ц волейбольные и баскетбольные площадки, футбольные поля, де
тские городки, беговые дорожки, а направо река немножко побежит вдоль ул
иц и строений и уткнется, как конь в кормушку, в ослепительно бирюзовые по
ля и пастбища. Именно, если смотреть вправо, на бывшей окраине города, прак
тически в деревушке, стоял трехэтажный каменный дом, где сейчас висит ме
мориальная доска Пастернаку, со строкой, взятой из его текстов: «Прощай, ф
илософия…» Но как бы мне, повторяя чужие вехи, даты и события, не запутатьс
я в подробностях. Вот еще одна: в этот дом, через одиннадцать лет после тог
о как он жил там у педантичной фрау Орт, Пастернак приедет, чтобы показать
«свою» комнату и эти места молодой жене Евгении Лурье. Марбург ей не понр
авился.
Собственно, уже на этом висячем мосту становится ясно, что Марбург до сих
пор город студенческий. Почти по прямой этот мостик соединяет другой бер
ег Лана, на котором расположены современные, бесконечно-вытянутые здани
я факультетов. Выстраивается маршрут: от старого здания университета Ц
доминиканского аббатства, экспроприированного решительным маркграфо
м Филиппом для первого в Германии протестантского университета (эта фиг
ура отчасти напоминает мне бывшего комсомольского деятеля Юрия Афанас
ьева: отбросив, как негодные, идеалы юности и став одним из лидеров «перес
тройки», он устроил в заповеднике и родимом гнезде советской партийной э
литы Высшей партийной школе Гуманитарный госуниверситет, мемориальных
досок на котором пока нет) Ц через новые административные здания и ряд ф
акультетских аудиторий к основной учебной площадке. На ней, вытянувшейс
я вдоль реки, расположена и менза, университетская льготная столовая. Пе
шеходный мост это артерия, по которой в одну сторону идут голодные, а в дру
гую Ц сытые.
Именно на этом пешеходном мосту, упруго раскачивающемся под шаг идущих и
на всех спицах едущих по нему, видно, как много в Германии молодых людей, ж
елающих получить университетское образование. Еще заметно: люди эти под
час очень этнически отличаются друг от друга: немцы, японцы, китайцы, турк
и, а теперь и русские Ц их тоже много. В восемнадцатом веке из России помо
рский крестьянин тоже был не один: с ним рядом учились семнадцатилетний
вьюнош Дмитрий Виноградов и Густав-Ульрих Рейзер, сын одного из служащи
х Академии. Во времена Пастернака, как осталось у него в бумагах, среди сту
дентов были испанцы, англичане, японцы.
Идем вдоль реки, по её течению, то есть влево, почти в обратную сторону. Как
только заканчиваются современные учебные корпуса, из-за домов выскальз
ывает шоссе и мчится вдоль реки, они идут параллельно Ц шоссе и река. И ме
тров триста-четыреста придется идти по очень скучному шоссе, держа по ле
вую руку зеленые заросли прибрежья Ц Ho-Chi-Minh-Pfad, тропинка Хо-Ши-Мина, как назы
вают это место студенты, а справа Ц бензоколонка, хозяйственные магазин
ы, частные мастерские. Но до этого, сразу за университетскими зданиями, ро
скошный и полупустынный сквер с детской площадкой, памятником какому-то
деятелю просвещения и газонами в английском стиле. И все это время, стоит
лишь повернуть голову чуть влево, будет виден огромный графский замок на
скале и ни одной дымящей промышленной трубы. Может быть, в городе есть нем
ного электроники, а так никакой промышленности, чуть ли не сплошное сред
невековье. И почему-то везде здесь вспоминается мне роман Кафки. Для русс
ких есть что-то кафкианское в самой атмосфере совпадений этого города.
Но вот гаражи, витрины магазинов бытовой техники и хозяйственных принад
лежностей кончились. Лютую зависть вызывают у меня эти стиральные и посу
домоечные машины новейших фасонов, электрические пилы, лобзики, дрели и
шлифовальные машины, кухонные комбайны, садовые тракторы и мотоблоки, по
хожие на аппаратуру иллюзионистов в цирке Ц никель и яркая краска. А как
ой садовый инвентарь Ц лопаты, грабли, вилы, мотыги Ц с ручками, так же тщ
ательно отделанными, как епископские посохи и маршальские жезлы! Впроче
м, у нас на родине это все тоже есть, но здесь будто видишь первоисточник. А
какой интерес эти предметы и механизмы вызвали бы у Ломоносова и Пастерн
ака. Одного захватывала причинно-следственная связь, механика и взаимод
ействие, его ум парил над явлениями природы, рычагами жизни и докапывалс
я до причин. Другой, который ближе к нашему времени и в детстве не вкусил с
оленого пота и мышечного напряжения, того, что мы называем простой работ
ой, как ни странно, любил физический труд, садовый инвентарь, любил, раздев
шись до трусов, работать в огороде. Воистину, великие люди всегда странны
е.
Выставка совершенства человеческого гения, отлитого в бытовые формы, за
вершилась, и сразу перед зевакой, как везде в пунктуальной Германии, гроз
дь светофоров, указателей, которые в таком небольшом городе имеют скорее
символическое значение, и Ц некоторое свободное пространство. Шоссе зд
есь делает развилку и уходит дальше вперед в какие-то германские просто
ры, одно ответвление поворачивает направо, к зданию вокзала, а другое нал
ево и, как бы по малому кольцу, возвращается в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86