В Марбурге когда-то находился капитул одного из рыца
рских орденов. Рыцарь к рыцарю. Останки перевезли, упокоили в соборе и Ц з
алили бетоном. Навеки. Реликвии должны вечно излучать свою магическую си
лу.
Как страшно глядеть в эту темную неосвещенную дыру с огромной каменной п
литой. Сколько для нас, русских, возникает здесь привычно-печальных разд
умий. А я возвращаюсь к своей старой мысли: разбитый союзниками Дрезден, г
де не был пощажен Цвингер и другие реликвии культуры, а поле битого кирпи
ча и черепицы демонстрировало лишь мощь химии и металлургии, и Ц целехо
нький, рождественски-уютный и хвастающий своей древней историей Марбур
г. Предположить, что где-нибудь в Лондоне или Вашингтоне, в штабе, у карты Г
ермании сидел человек, которому слово «Марбург» навевало имена Джордан
о Бруно и Ломоносова, Рильке и Пастернака, Ц абсурдно. Не логичнее ли дум
ать, что какое-нибудь мифическое всемирное братство решило во что бы то н
и стало сохранить гнездо старинных рыцарей и забетонированную, как дот,
могилу старого маршала?
Мог ли такой поворот мировых событий ХХ века, связанных с взаимоотношени
ями России и Германии, одного из «врат учености» наших гениев, быть ими пр
едугадан? Ломоносов немецкого апломба «наелся» в студенческих кампуса
х Марбурга, и во фрейбергской лаборатории берграта Генкеля, и в Санкт-Пет
ербургской академии, где царствовали Шумахеры. При нем прусский король Ф
ридрих II, чуть было не поставивший его самого под ружье, спровоцировал Сем
илетнюю войну, где в битвах у разных «дорфов» Ц Гросс-Егерсдорф, Цорндор
ф, Кунерсдорф Ц был бит. Ну а Пастернак «проворонил» Первую мировую Ц ка
к Ленин Февральскую революцию, а Сталин Октябрьскую Ц и после доброволь
ческого порыва в защиту «малых народов» скрылся от рекрутчины на уральс
кой границе Европы и Азии. В войну и укороченная нога могла не стать основ
анием для белого билета. И уж если здесь у лектора возникли в его собствен
ном сознании некоторые подловатые мыслишки о русском классике, продолж
им их. Так сказать только для разминки ума, не для лекции. Как бы это мог сфо
рмулировать, человек не слишком любящий Пастернака? А вот так. Собственн
ые переживания для поэта всегда были приоритетными. Смерть горячо любим
ой матери за неделю до нападения Германии на Польшу затмила факт новой м
ировой катастрофы. Уход из жизни отца в мае 45-го смикшировал радость наро
дной Победы. Не особо перебирая можно сказать, что муза поэта «косым дожд
ем» прошла по Великой Отечественной войне. С ее началом Пастернак уехал
в Чистополь на Каме, среди его газетных стихов последующих четырех лет с
ерьезного внимания исследователей заслуживают, пожалуй, лишь посвящен
ные памяти Марины Цветаевой: «В молчаньи твоего ухода /Упрек невысказанн
ый есть». Но скорее на свежий воздух, протестантский сумрак навевает не л
учшие мысли.
После церкви святой Елизаветы улица раздваивается: если держаться чуть
левее, по ходу всей массы автомобилей, то снова придем к бывшему зданию до
миниканского монастыря, закрытого Филиппом Красивым так же энергично, к
ак ныне закрывают левые партии, и превращенного в университет. В этом зда
нии расположен старинный актовый зал. Возможно, в нем бывал Ломоносов; Па
стернак вместе с сестрами Высоцкими был точно, есть свидетельство. Зал в
ыглядит очень величественно. Раньше существовал обычай: принимая абиту
риента в университет, ректор жал ему руку. Есть вероятность, что этой цере
монии не избежали и трое русских студентов в ХVIII веке.
От эпохи ученичества Ломоносова сохранилось четыре докумен
та. Все они хранятся теперь в Гессенском государственном архиве. Все
три понадобятся во время лекции. Интересно, конечно, было бы за
бежать и в облицованное желтоватым песчаником здание госархива. Оно пос
троено в имперском стиле Ц строгие прямые линии, классический портик,
Ц внутри стилизованные под факелы светильники. Так и кажется, что тут мо
гло помещаться гестапо или что-то похожее. В советском кино именно в подо
бные дома входят люди в черной форме, на фоне таких интерьеров разгулива
ют Штирлицы; здесь обязательно должно пахнуть кожей и дешевым гигиениче
ским одеколоном.
Мимо архива я пройду, если хватит времени, в самом конце всей экскурсии, ко
гда с замковой скалы, с другой ее стороны, от ратуши Ц макета номер два, Ц
спущусь обратно в долины, чтобы гордо спросить у любого прохожего: «Не по
можете ли мне найти улицу Бориса Пастернака?» Это приблизительно в одном
районе. Фотографии улицы Пастернака и здания архива, как и копии докумен
тов, я много раз рассматривал в Москве. Каким образом, кстати, я смог увиде
ть их? Повторяю: копии, конечно, копии, но как тщательно сделанные, в какой ч
удесной папке!
Итак, от церкви снова пройдем по ступенькам, но уже вверх, и оглядимся. Сле
ва улица, ведущая к университету, напротив Ц кафе, и мимо него поднимаетс
я к историческому центру нарядная и богатая улица. Наш путь к ратуше, к дом
у ректора Вольфа и далее. Но сначала хочу обратить ваше внимание на видим
ую с этого перекрестка большую аптеку. Кстати, если к церкви Елизаветы ид
ти от почтамта, как раз напротив гостиницы есть еще одна аптека Adler Ц Apotheke, на
нее тоже стоит обратить внимание.
Ах, как все же не хочется бесконечно вводить в роман современные фигуры и
нагружать его политикой. Но, с другой стороны, какой роман без политики? Ес
ли же она написана плохо, то отпадает, как позолота на коже. «Позолота вся
сотрется, свиная кожа остается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86