Пропущу ад, который всегда нагоняют в дом помощ
ницы, поклонницы, домработницы, лучше, по возможности, все делать самому. И
ли я не умею всё организовать?
Вот откуда у меня такая страсть к кухонным агрегатам, к электропечкам, ко
фейным и посудомоечным машинам, к электрическим блинницам, фритюринцам,
к лукоЦ и сырорезкам, к миксерам, грилям, печам «свч», к пароваркам, ножам
и шумовкам из нержавеющей стали, к сковородкам с непригорающим тефлонов
ым покрытием, к соковыжималкам, к стеклянной огнеупорной и «небьющейся»
посуде, ко всему, что легко чистится, моется, удобно и легко складируется,
а главное, экономит мое время. Боже мой, какое это счастье Ц свободное, пр
аздное время. Насколько прав блестящий экономист Маркс, затоптанный нын
е (ему приписали еще и политическое исследование), утверждая, что свободн
ое время Ц основное богатство человека. Только отсюда возникает искусс
тво. И, что еще важнее, Ц сама жизнь, даже, если хотите, ее страдания.
Ну что же, внимательно разглядим тесно заставленную витрину с бытовыми п
риборами и разными хозяйственными приспособлениями. На несколько мину
т отложим в сторону проблемы двух знаменитых русских поэтов. Купить, мож
ет быть, ничего не удастся, но почему бы не пожить в прелестном мире фантаз
ии собственного и бытового совершенства? Как всё блестит, манит и перели
вается! Какую обещает вкусную, нарядную и почти беззаботную жизнь. Какие
приспособления для резки чеснока и какие тёрки для сыра! А почему нет спе
циального дозатора для кормления моей собаки Розы? Почему еще не изобрел
и автомата для протирки книжных полок, и чтобы он, кроме книг, обтирал и чи
стил от пыли каждую безделушку, разные вазы, чаши и чашечки, подаренные бл
агодарными поклонниками или растроганным жюри на вокальных конкурсах,
японские и таиландские куклы, венки лавровые и те, где каждый листик выпо
лнен из металла и прикреплен пружинкой? А почему отсутствует прибор, кот
орый чистит от жира газовую плиту и стерилизует мусорное ведро, вынимая
старый, с мусором, пакет и вставляя из кассеты новый? Определенно руки у пр
офессора, если принюхаться, пахнут кухонным жиром и тем почти неуловимым
для классификации приторным до тошноты ароматом, который остается посл
е мытья посуды. Но почему, профессор, нужно всегда вспоминать только о пло
хом?
Насладился видом сверкающей витрины? Умилился? Увидел свою жизнь в ином
измерении? Удовлетворись этим, насыть свой взор этими прекрасными Ц рез
ультат изощренного ума ленивого человечества Ц предметами и успокойс
я: твоя жизнь до самой смерти, одинокой и печальной, не изменится. Пороха у
тебя не хватит, чтобы ее изменить. А какая бездна людей на этом свете живет
вообще без внутреннего удовлетворения и без любви! Угомонись. Будь счас
тлив даже испытаниями и теми счастливыми минутами, что уже были дарованы
тебе Богом.
Это особенность предлекционного времени. Только идиот может думать, что
хороший преподаватель двадцать лет читает по истлевшим конспектам и за
писям. Как надо не любить и не уважать себя, чтобы даже одну фразу повторит
ь так же, как ты ее сформулировал и произнес в прошлом году. Ну что же, иногд
а понимаешь, что больше можно и не читать, не искать ничего нового до смерт
и, до последней лекции, на ближайшие пять-семь, десять лет хватит и нарабо
танного, но инстинкт жизни и, пожалуй, уважение к себе заставляют искать и
находить новые обороты, идеи или хотя бы их озвучивать. Остановиться Ц з
начит погибнуть, твердо дать себе понять, что впереди пусто, надежд больш
е никаких. Потом эта страсть к интеллектуальному и духовному движению пр
евращается в автоматизм. В предлекционное время отодвигаешь в сторону д
аже желание пожалеть себя и себе же посочувствовать.
Подлая жалость разъедает тебя постоянно. Ну, почему же другие, даже в боле
е почтенном возрасте, весело и красиво живут, пьют пиво, когда хотят, уезжа
ют, когда хотят, в отпуск и командировки, бросают одних жен, потом других, б
росают престарелых родителей и не занимаются детьми-наркоманами. А ты н
е можешь бросить и, главное, забыть Ц чтобы ничего в тебе не шелохнулось,
не возникло никаких в душе неудобств Ц старую, когда-то знаменитую бабу
и зажить с новой, молодой и развратной, пожить ради себя? Слабак, размазня,
несовременный человек. Или сознаешь, что кормишься, интеллектуал и учёны
й, от ее духовных щедрот? Вот время Ц бабы стали сильнее и умнее мужчин. А м
ожет быть, это просто единственное, за что ты в этом холодном и жестоком ми
ре смог зацепиться, слабый, рефлектирующий человек?
А улица всё ползет по скале вверх. Собственно, впереди осталось два объек
та: сама ратуша с неизменным петухом на крыше и Георгием Победоносцем у ф
онтана на рыночной площади, да дом, где жил знаменитый Вольф. Знаменитый к
ак ученый или знаменитый как учитель и наставник Ломоносова? «Учитель, в
оспитай ученика…» По знаменитому ученику в пыли столетий потом разыщут
и тебя.
Улица в этот дневной час не слишком уж полна народа. Часикам к девяти-деся
ти здесь пройдут стада молодежи в тяжелых, звонко ступающих бутсах и с рю
кзачками за спиной. Зажгутся окошечки ресторанчиков, кафе и баров, и за ст
еклом станет видно, что все столики заняты: кружка пива, две больших тарел
ки с едой Ц Германия традиционно страна больших порций. Иногда в неприм
етном переулке откроется дверь, и сразу темноту разрезает столб света с
несколькими тактами громкой музыки Ц это в полуподвале, где раньше хран
или картофель и турнепс, теперь бар с дискотекой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86