Такое он проделывал не впервые. Тайлер вообще любил трогать или напротив — когда его трогали. Причем вовсе не обязательно в сексуальном смысле. Таков был его способ выразить: «Мне с тобой хорошо». Привычку эту он, видимо, унаследовал от отца. Сэм тоже обнимал всех подряд, причем вне зависимости от того, нравился ему человек или нет. Голливудская показуха, думала об этом Кэмми. Но прикосновения Тайлера Стовалла таили в себе совершенно иной смысл. Было в них нечто интимное, по-дружески откровенное.
Но только влюбленной по уши Кэмми вынести их было не под силу. Она резко отдернула ноги. Тайлер, дабы не показаться слишком назойливым, встал. Но ведь Кэмми вовсе не этого добивалась! Ей совершенно не хотелось, чтобы он ушел. Просто от прикосновения его теплых пальцев по всему её телу разливалась невыносимая истома.
Но в этом Кэмми признаться ему не могла! Вместо этого бросила ему вслед:
— Ты куда?
— Спать пойду. Поздно уже.
— Постой, не уходи.
Тайлер потянулся и сладко зевнул.
— Устал я. Пора на боковую.
— Посиди немного со мной.
— Вот еще! — улыбнулся он, однако вернулся и сел, старательно держась подальше от поджатых ножек Кэмми.
Ей было стыдно за свое поведение, но ведь не могла же она признаться Тайлеру, что боится вовсе не его, а самой себя! Своей реакции на его прикосновение. Всякий раз, как он к ней притрагивался, сердце Кэмми, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. А несколько раз, когда Тайлер снимал рубашку, обнажаясь по пояс, Кэмми лишь с превеликим трудом удерживалась от невыносимого желания погладить его бархатистую кожу, пощупать мускулистые плечи.
Тайлер нашел пульт дистанционного управления и, перебрав несколько каналов, остановился на каком-то развлекательном шоу. Глядя на экран, он одобрительно улыбался и даже посмеивался, тогда как Кэмми, едва дыша, забилась в угол софы. Она даже шевельнуться не смела, боясь, что дрожь выдаст чувство, которое она питала к «старшему брату».
— Чем ты собираешься заняться по окончании школы? — спросил вдруг он, повернув к ней голову. В гостиной было темно, лишь экран телевизора излучал призрачный свет, однако Кэмми ощущала на себе пристальный взгляд Тайлера.
— Не знаю, — ответила она, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе. — В колледж, наверно, пойду. Или в Калифорнийский университет поступить попробую. Может, ещё куда.
— А сниматься в кино тебя не тянет?
Признаваться в своих тайных помыслах ей было стыдно — даже Тайлеру. Тем более что он уже с успехом делал первые шаги на этом поприще. Кэмми нервно кивнула, чувствуя, что краснеет до корней волос. Она не знала, как пояснить свое желание, чтобы у Тайлера не сложилось впечатление, что она просто стремится ему подражать.
— Могу попросить отца, чтобы он свел тебя с нужными людьми. Он ведь в Голливуде всех и вся знает.
— Ой, право… — только и пробормотала Кэмми, робея. Потом она тысячу раз кляла себя за этот лепет. Только вконец безмозглая дура могла так ответить на его предложение.
— Сама знаешь, без связей сейчас никуда, — продолжил Тайлер, язвительно усмехаясь. Он словно подтрунивал над самим собой — магическое имя Стовалла и впрямь отпирало многие двери.
Кэмми не знала, что сказать. Голова её, казалось, вконец опустела.
Наконец Тайлер встал с софы.
— Что ж, спокойной ночи, сестренка, — сказал он. А затем, к изумлению Кэмми, нагнулся и поцеловал её в лоб. Она протестующе взвизгнула, но потом, после его ухода, ещё долго лежала, не смея шевельнуться. Поцелуй Тайлера, казалось, навеки отпечатался на её горящем лбу.
Кто знает, возможно, дело и повернулось бы так, как предсказывал Тайлер. Возможно, Сэм и впрямь представил бы её своим влиятельным друзьям, ввел в нужные круги, помог освоиться в Голливуде. Однако судьбе было угодно повернуться иначе. Как-то раз Кэмми примчалась домой из школы, сияя от восторга. В школу заскочил Тайлер, поздравил с приближающимся окончанием школы и поделился новостью: ему предложили замечательную роль в новом фильме.
Сгорая от нетерпения рассказать обо всем матери, Кэмми вихрем ворвалась в её спальню и — застыла на пороге. В постели лежал совершенно голый Сэм Стовалл, и не один, а с какой-то молодой, ошеломляюще красивой блондинкой. Тоже, разумеется, обнаженной.
— Кэмми! — проревел Сэм.
Но было уже поздно. Вскрикнув от ужаса, Кэмми словно окаменела. Блондинка перестала скакать на Стовалле, словно наездница в седле, и, взвизгнув, распростерлась на его груди. Сэм орал благим матом, физиономия его побагровела. Кэмми медленно попятилась в коридор. Ноги её стали ватными и подкашивались. Перед глазами плыли красные круги. Спотыкаясь на каждом шагу, словно подстреленная птица, Кэмми, не помня себя, спустилась по лестнице, и только тогда вспомнила: мама сказала, что устроилась на работу в Сан-Диего, и, скорее всего, вернется лишь на следующее утро. И Сэм выбрал именно это время, чтобы изменить жене в собственной спальне.
Стоило только Кэмми едва ли не в первый раз сбежать с последних уроков, и вот — такое несчастье!
Сэм почти сразу отослал очаровательную и пустоголовую блондинку прочь и вызвал Кэмми на длинный и совершенно откровенный разговор. Нет, он вовсе не рассчитывал, что Кэмми сохранит случившееся в тайне; напротив, он был уверен, что она расскажет обо всем матери. Однако на одно надеялся: Кэмми должна его понять. Уму непостижимо! Как могла она понять измену собственной матери? Нет, не из того теста она была скроена.
И тем не менее, Сэм, сидя напротив неё за обеденным столом, говорил ей слова, удивительно походившие на заученные. «Не удивительно, — подумала Кэмми, — ведь сколько жен уже успел сменить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95