Приготовление кофе не заняло много времени. И вскоре Глеб уселся на вертящийся стул, держа в руке чашку с дымящимся ароматным напитком. Он взял из футляра маленькую дискету и принялся читать списки из самых разнообразных фамилий и кличек. Когда какая-то фамилия или кличка интересовала его, он быстро набирал на клавиатуре код, и раскрывался файл, в котором содержалась подробная характеристика на обладателя той или иной клички либо фамилии. На нескольких Глеб задержался, внимательно изучая информацию.Допив кофе и закончив чтение, Глеб вышел из маленькой комнатки, предварительно осмотрев черный низкий сейф в углу. Все было в том же состоянии, как он и оставил полтора месяца назад.– Ну что же, у меня еще есть время послушать музыку.Закрыв дверь и вернув книжную полку на место, Глеб Сиверов вышел в мастерскую. У дивана стоял музыкальный центр. На полке рядом с музыкальным центром были составлены лазерные диски в пестрых пластиковых коробочках.Пробежав по ним пальцами, быстро, как пианист по клавишам, он вытащил один.Вспыхнула красная лампочка на регуляторе громкости. Глеб уселся на диван и нажал клавишу.Мастерскую заполнила музыка… Когда отзвучала увертюра, вступил хор…Глеб сидел, прикрыв глаза. Когда закончилась первая ария, Глеб выключил музыку и поднялся с дивана. Его загорелое лицо выглядело просветленным. Музыка всегда приносила ему облегчение. Он не любил эстраду, не переваривал громкую музыку. Его любовью была опера. В оперной музыке он разбирался, считал себя специалистом. Он легко мог общаться с музыковедами, дирижерами, музыкантами и композиторами. Глеб любил музыку с детства, сам неплохо играл на фортепиано.Вернее, он бы играл просто замечательно, у него были незаурядные данные, но его судьба сложилась по-другому, и сейчас изменить что-либо было невозможно.В детстве он мечтал стать музыкантом. А еще он мечтал стать разведчиком.Ни то и ни другое не осуществилось. Вернее, осуществилось, но совсем не так, как мечтал Глеб в двенадцать лет. Тогда он еще жил с отцом в Питере. Его папа имел высокий чин и часто ездил за границу торговым представителем или представителем по вопросам культуры. Иногда он брал с собой и сына.Глеб снова наполнил чашку горячим напитком и взглянул на часы. Стрелки неумолимо двигались вперед. Через пять минут должен был появиться гость. Гость всегда появлялся с предупреждением, соблюдая все правила конспирации.Вот и на этот раз, едва секундная стрелка заняла вертикальное положение, зазвонил телефон. Глеб даже не подошел к нему, он просто повернул голову и сделал глоток. Два сигнала – перерыв – один, затем еще один.– Значит, все в порядке, – удовлетворенно хмыкнул Глеб Сиверов и поставил чашечку на пыльный стол. На ней уже был один круг, и Глеб, неизвестно почему, переставил чашечку на первый. Затем он взял со стеллажа чистую чашку с блюдцем и поставил рядом со своей.На столе также появилась массивная металлическая пепельница чугунного литья на тонких гнутых ножках. Эта пепельница принадлежала еще отцу Глеба, который любил курить «Беломор», как все ленинградские интеллигенты. А вот Глеб папирос не любил, да и курил он немного – только тогда, когда не работал.Сейчас он мог себе это позволить.Когда секундная стрелка сделала пять кругов, послышался стук в дверь. Три приглушенных удара, затем более громкий и опять два приглушенных. Глеб подошел к двери, и сверкающие стальные ригели сдвинулись. Дверь бесшумно отворилась.В проеме стоял коренастый мужчина в сером твидовом пиджаке и голубой рубашке. Галстук был в тон пиджака. На широком лице, обрамленном седыми волосами, выделялись массивные очки в темной оправе.Гость улыбнулся.– Проходи, – сказал Глеб, протягивая для рукопожатия ладонь.Мужчины уже в комнате внимательно посмотрели друг на друга.– Я вижу, ты хорошо отдохнул, загорел, – сказал вошедший.– Как тебе сказать… отдыхать – не работать, – пробормотал Глеб и улыбнулся.А вот мужчина в ответ не улыбнулся.Глеб обратил внимание, что лицо гостя сосредоточено, а за стеклами очков взгляд куда-то все время убегает, словно выскальзывает. И Глеб, как ни старался поймать взгляд гостя, это ему не удалось.– Проходи, проходи, присаживайся. Кофе? Сигареты? Извини, у меня здесь не убрано, пыльно.– Может, тебе нанять домработницу?– Если только из штатных сотрудников и с длинными ногами.– Неужели тебя все еще интересуют женщины? – спросил гость, усаживаясь на диван.– По-моему, они интересуют всех мужчин, начиная с пятилетних детей и кончая пятисотлетними стариками.Гость захохотал, показывая крепкие белые зубы. Но его взгляд остался неподвижным. Смеялись только губы, а вот в глазах была настороженность, холодность и какая-то отчужденность.– Чем ты так озабочен? – спросил Глеб, подвигая к гостю блюдечко и чашечку с горячим кофе.– Есть дела, Глеб.– Ясно, что есть, иначе ты не появился бы у меня.– Действительно, ты догадлив. Только не надо употреблять твою любимую фразу: «Это же элементарно, Ватсон», – пошутил гость.– Это действительно элементарно, – улыбнулся Глеб, но тут же посерьезнел.– Если ты меня ищешь – значит, я тебе нужен. А если я тебе нужен, значит, есть какая-то срочная работа. А если есть срочная работа…– Правильно, Глеб, если есть работа, то ее надо быстро сделать.– Ну что ж, говори, – сказал Глеб.Мужчина взял чашечку, сделал маленький глоток.– Хороший кофе.– Да, настоящий, с кофеином.– Хороший кофе, очень хороший, – смакуя, сказал мужчина, и на его лице появилась блаженная улыбка, словно он смог расслабиться впервые за много дней напряженной работы.Поставив чашечку на стол, мужчина положил руки с короткими пальцами на колени и запрокинул голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19