– На легковуху надеешься! Да я тебя, выблядок, неделю кусками нарезать буду!Если бы не осадка Шрама, Багор давно бы добрался до Жуфа и тому пришлось бы туго.– Ствола я тебе не дам, ствол еще заслужить надо, – сказал Шрам. – Пока поживешь здесь. Колобок и Петро, вы за него отвечаете. Заодно и огороды посторожите втроем.– Зачем? – Вопрос вырвался сразу из нескольких ртов.– Затем, что он должен будет огласить свою печальную повесть перед людьми.– А если я откажусь? – Жуф впервые поднял взгляд на Шрама.Жуф не бросал вызов, он же игрок, он хотел разыграть свою последнюю карту, поторговаться.– Тогда, – ответил Шрам, – тогда Багор будет не спеша нарезать тебя ломтями… Глава пятнадцатаяСХОД Сидишь и пялишься в экран весь вечер до зевоты.Мои дырявые носки заштопать западло.Тебе, конечно, наплевать, что я пришел с работы,Что по жаре втыкал весь день железное кайло. 1 По полю носились карлики, похожие на Карлсонов без моторчиков. Карлик в синих трусах обижал карлика в красных трусах: не давал ему подолгу владеть квадратным мячом, переходить на чужую половину, оттеснял к дальней линии.– Абзац. Две минуты, – просигналил Шрамов, затушив сигарету в блюдце-пепельнице.Согласно уговору игру сразу прервали.Талалаев отдавался простенькому компьютерному футболу, как ребенок. Талалаев и возжелал электронной забавы, едва завидев ноутбук. Видать, была у бизнесмена такая страстишка на воле – компьютерные потехи. Видать, соскучился на киче.– Проиграл – плати, – Праслов закончил отжиматься от пола и теперь освежался мокрым полотенцем. – Двух минут хватит.– А может, махровым халатом возьмешь? Он почти новье.Антон спрятал лапки за спину.Проигрыш – дело святое, и Талалаев подставил спину. Антон взгромоздился на спину бывшего бизнесмена от балтийских пароходов и причалов. На бывшего приятеля небезызвестного всей стране Клюва. Заржав по-лошадиному, Профессор повез худощавого хакера к параше, там развернулся и, продолжая «игогокать», возвратил к столу.Шрам и депутат Праслов корчились от гогота. Что ж, хорошее настроение предстоящему делу не помешает.Шрам не разрешил бы забиваться компьютерщику и бизнесмену, имей Профессор хоть один шанс из миллиона выиграть в электронный футбол. Потому что повези Антон на себе упитанного Талалаева, после он вряд ли был бы пригоден к работе. А так завтра, когда адвокат стопроцентно отмажет, Антошка сможет сколь угодно разливаться перед приятелями соловьем, как провел сутки в «Новых Крестах», как сделал кого-то там крутого не в «ФИФА 2001», а в нечто компьютерно-допотопное вроде вымерших языков Алгол и Фортран, как… О чем угодно может со спокойной совестью трындеть Антон, потому что приятели ему все равно, нарку клиническому, не поверят.Веселье закончилось. Шрам занял место за столом рядом с Антоном. Талалаев отправился к умывальнику остудить себя водопроводной влагой. Праслов поставил табурет так, чтобы самому не попадать в камеру, но видеть дисплей. В руке его заскрипел мятыми боками эспандер. Карликов свернули. Их место заняли столбцы файлов.Шрам посмотрел на часы.– Врубай, Антон… 2 Если ты себя уважаешь и хочешь избежать лишних предъяв, приезжай на стрелку точь-в-точь в обговоренное время, ни минутой раньше, ни минутой позже. Даже если стрелка электронная.– Врубай, Антон, – сказал Шрам, посмотрев на часы.Антон пощелкал «мышью». Жидкие кристаллы экрана послушно растворили вид на файлы и соткали новую картинку.Присутствующие не знали, что покажет дисплей после всех запросов и ответов. Дисплей показал пиво. Сбившиеся в кучу бутылки Стеньки-«Специального» и подпись сбоку «Спонсор трансляции футбольного матча – пивзавод „Степан Разин»».– Вот, – сказал Антон. – Мы на месте.– Уверен? – Сейчас был один из тех не многих оттопыренных случаев, когда Шрам бесновался, что ему приходится на кого-то полагаться, что он сам поделать ничего не может.– Не жить! – заверил Антон, ничуть не волнуясь: Ну волнение-то ему заштукатурил разрешенный командиром косяк. Иначе парень не о деле бы думал, а о дозаправке.– Лучше, если бы пустили бокс вместо футбола, – очень серьезно произнес Праслов, раскачиваясь на табурете. В лапе у него уже не было эспандера. Но и спокойно депутат не сидел, мышцу мял то на голени, то на шее.Талалаев с мокрой, взъерошенной шевелюрой скрипнул пружинами шконки, бросил полотенце на спинку, раскрыл приготовленный заранее футляр, нацепил очки, тоже приготовился смотреть. Весь такой недобитый красной сволочью белоэмигрантский граф.– Еще пятнадцать секунд до сеанса. – Шрам пощелкал кнопкой. – Может, понт держат.За пять секунд до критического времени пиво начало стекать по экрану, как краска под ацетоном.– Эффектничают, – хмыкнул Антон.– Эти новомодные наносы на устоявшийся ритуал до добра не доведут. Дурная ворона свернет вашу спутниковую антенну, а отвечать придется перед людьми головой, – назидательно выговорил со своей галерки Тачалаев, по-йоговски сцепляя пальцы в замок за спиной.Экран избавился от пятен, и появилась ожидаемая картинка. Телевизионная. Не сразу люди в тюремной камере сообразили, что им дали вид сверху. Причем дали в движении. Но постепенно разобрались: внизу проплывала белая дорожка скатерти в кругах тарелок и салатниц, в точках бутылок и рюмок, в штрихах вилок и ложек, над скатертью протягивались руки, а по краям вертелись, склонялись друг к другу, наклонялись вперед и откидывались назад лысины, залысины, короткие стрижки, шевелюры. Изображение отличалось от привычно телевизионного меньшей четкостью и лишенными оскоминой плавности, чуть дергаными движениями снимаемых объектов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84