С одним условием. Подчиняться без базара и своевольства. Никаких «почему» и «зачем». Кто вякнет против – сразу вне закона.– Заметано! Идет! Да век воли не видать! – обступило со всех сторон.– Тогда так. Обзовись. – Шрам кивнул ветерану.– Мотор.– Ты, Мотор, отвечаешь за начальнический корпус. Чтоб с заложниками не беспредельничать. Вертухайское оружие на место, в оружейку. Чтоб ни ствола не пропало. И ждать меня. Джеки, Боксер, Китай и ты, – Шрам показал на человека, зататуированного почти до полной синевы, – со мной. Глава двадцатаяОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ А скоро к нам придет веселый старый доктор.Больной, веселый, старый доктор к нам придет.А вот и он! Кхе-кхе… Веселый доктор.Больной, веселый, старый доктор к нам идет. 1 – Йод на спирту заделан, падлой буду! Запенивай, сколько спирта напарим! Гляди, сколько пузырьков!– Как парить собираешься?– Как гуталин выпаривают. Мажешь на хлеб. Срань сверху ложится, а спирт вниз, на хлебушек стекает, пропитывает.– Идиот. Йод же жидкий. Он тебе весь вниз стечет.– А если как «бээф» очистить? Гвоздем покрутить?– Не выйдет. Что вокруг гвоздя наматываться будет?– А если выпить, чего сделается?Коробки со шрамовской спонсорской помощью вовремя не разобрали, а сложили в коридоре вдоль стен. Теперь же их в два счета раздербанили зеки, взявшие штурмом санчасть.Разодранные картонные коробки образовали дополнительный настил. Ноги путались вбинтах, пинали рулоны ваты. Там и сям призывно краснели витамины С, упакованные в большие конфетины. Ноздрям навязывался сладкий травяной запах микстуры от кашля. Разбитые-раздавленные микстурные пузырьки лежали горкой коричневых осколков. В коричневой противокашельной луже белыми плотами плавал лейкопластырь.Шрам заглянул в знакомую смотровую. В центре в груде таблеточных упаковок стояли на коленях трое, сосредоточенно копались в добыче.– Вот еще димедрол!– Отложи.– Мотыль, а что такое бурфицетамол?Четвертый, видимо, уже отпробовавший таблеток, весело хохоча, пулял из противоожоговой аэрозоли. Вырывающаяся из баллончика оранжевая пена, шипя и пузырясь, покрывала окна, стол, стены, плафон, плакат «Берегись клеща!».– Лепилу кто-нибудь видел? – отвлек людей от дела Шрам.– Не. Не было. Без докторов обошлось.Стволов у группы, оккупировавшей санчасть, быть не могло. Когда один поток ринулся подминать оружейку, другой не менее стремительно ломанулся к лазарету. Какое оружие, когда до рези в глазах нужен спирт и марафет.В коридоре Шраму навстречу попался худущий тип с жуткой чернотой вокруг глаз. Он прижимал к груди охапку одноразовых шприцев.– Не видали, – выгреб из хазы с табличкой «Процедурная» Боксер.В открытую дверь Сергей разглядел человека, водящего над огнем зажигалки ложкой с белым порошком. На пороге же процедурной сидел не кто-нибудь, а молдаванин Гайдук с остекленевшими глазами. Его лапа со сломанным пальцем была обмотана поверх рубашки лентой для измерения давления, он отупело качал грушу и не обращал внимания на показания тонометра…– То же самое, – из туалета вывернулся Китай.За ним вырвались в коридор чарующие звуки жестокого рвотного приступа.– К палатам!Но не дошли. Им по пути попались топающие как раз оттуда Джеки, зататуированный тип и ристроившийся к ним Чекан, один из тех больных, кому Шрам вручал подарки.Чекан уже издали закричал:– Шрам, айда к нам в палатную хату! Три спиртовки слили! Гульнем! Заглатываешь поверх по упаковке анальгина и ловишь приход!– В палатах никто не в курсах, куда подевался лепила, – доложил Джеки. – Но клянутся, что за пятнадцать минут до налета он еще шнырял по палатам.– Куда он мог податься, Чекан?– Куда ему податься, Шрам, один выход. Умотал заранее, да и все. Айда гулеванить!За пятнадцать минут до налета лепила колбасился по санчасти. Успеть сообщить о прорыве в административный корпус никто вроде бы ему не мог. Какие расклады? А башня сегодня работала чертовски хорошо. Может, спасибо следовало промурлыкать карцеру-сволочильнику. Проветрил, отмедитировал.– Так! – Выпаленное Сергеем слово прозвучало, как подгоняльный выстрел из стартового пулика. – Быстро к окнам. Палатные можно не смотреть. Обшупать их, как первую любовь.– Везде же решетки…– Вот решетки и обмацать! Живо! Разбежались!Сергей остался в коридоре – людей на задачу хватало и без него. Под подошвами «найков» жалобно хрустнула кем-то вышвырнутая в коридор пробирка для анализов крови. Сергей нагнулся, снял с ходули опутавший ее бинт, поднял пузырек с витаминным комплексом ундевит. Вскрыл и отвинтил крышку, высыпал на ладонь три горошины, забросил в пасть.– Сюда! Шрам! Братва!Этого крика Сергей и жаждал:Ясно, что келья служила для оттяга медперсонала. Два метра шириной и три длиной, кроме топчана и шкафа ничего больше и не влезло бы. На топчане сейчас похрапывает некто подросткового вида и комплекции, губы его измазаны белым, под голову подложена грелка. Возле топчана валяются выдавленные тютельки зубной пасты, разбросаны недоеденные таблетки. Из шкафа торчат чьи-то ноги.Джеки завис у окна. Сорванной занавеской он накрыл чувака на топчане.– Смотри, Шрам.Джеки пнул решетку, и та, как ставня, отходит на петлях, распахивается наружу.– Он сиганул со второго? Что под нами?– Асфальт и колючка. – Джеки садится на подоконник. – Не прыгал он. Тут сбоку «пожарка». Под нее и решетку с секретом устанавливал.Джеки перегнулся, и вот его ноги исчезли с подоконника.К окну в этой келье можно было протискиваться только по одному. Типа, в очередь. Забравшись следом за корейцем на подоконник, Шрам оглянулся:– Ты здесь по санчасти пошустри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84