Это прикосновение как огнем обожгло Роузи, и ей опять пришла в голову мысль о дьяволе.
— Ужасно, не правда ли? — спросил он. — Сейчас я принесу тебе бульон, он поможет избавиться от этого мерзкого привкуса.
Тони соскользнул с кровати, и Роузи задрожала. Почему от одного его прикосновения ее бросает в жар, а когда его нет рядом, ее бьет озноб? Не переходит ли у нее это в пагубную привычку?
— И как же сэр Дэнни удостоился такой чести?
— Какой чести? — не поняла Роузи.
Тони вернулся, осторожно неся миску с чем-то очень горячим. Роузи обратила внимание на его руки — с широкими ладонями и длинными пальцами. Да, Тони был крупным мужчиной, и его руки казались способными не только на милосердие, но и на жестокость.
— Сэр Дэнни Плаймптон — эсквайр. Кто превознес его так высоко?
Тони присел на кровать и начал кормить Роузи с ложки. Огромной столовой ложки. Когда после первого глотка к ней вернулось дыхание, Роузи, не раздумывая, ответила:
— Он сам это выдумал.
— Ага, я поступаю так же, как и твой сэр Дэнни. — Тони коротко рассмеялся. — А как он усыновил тебя?
— Меня оставили в придорожной канаве… — Смешно, но, сознавшись в этом, Роузи напрочь потеряла аппетит и решительно отвела протянутую ей ложку с похлебкой. — Мне тогда было года четыре.
— Ты это помнишь?
Помнила ли она? Только в своих снах, которые причиняли ей такую боль.
— Я ничего не помню.
— И родителей тоже?
— Вы называете их родителями? Какие же родители бросят своего ребенка умирать с голоду? — Похоже, Тони собирался задать очередной вопрос. — Какая же мать выгонит ребенка из дома?
— Ты уверен, что все так и было? — Тони поднес к ее носу полную ложку.
— Больше не нужно. — Роузи имела в виду, что не нужно больше вопросов.
Тони не понял смысл последней фразы и убрал ложку.
— Ты назвал Хэла папочкой.
— Хэла?
— Ну да, человека, помогавшего мне вправлять твою кость.
Хэл… Да, его звали Хэл, и что-то необъяснимое пугало Роузи в этом человеке. Пугало до такой степени, что она не могла оставаться ночью одна.
— Я не помню…
— Ну что ж, я бы поверил, что ты не помнишь своих родителей, если бы ты не назвал Хэла отцом всего лишь несколько часов назад, когда мы занимались твоей рукой. Ты должен знать, почему ты назвал Хэла папочкой.
— Почему бы вам не спросить об этом у самого Хэла? — Может быть, у Роузи не хватило силы раскрыть эту тайну, а может быть, ей просто хотелось заснуть и не просыпаться до тех пор, пока у нее не будет достаточно сил, чтобы умчаться отсюда.
Тони внимательно посмотрел в лицо Роузи и, отставив миску, медленно прошелся по комнате. Закрыв глаза, Роузи молила про себя, чтобы он ушел, потому что она боялась его и в то же время страстно желала, чтобы он остался, потому что без него ей было еще страшнее.
— Роузи?
Он сказал просто Роузи, но она почти ощутила запах первых весенних роз, почти видела их бледно-розовые лепестки. Голос Тони, раздавшийся совсем рядом с ее ухом, заставил Роузи открыть глаза, медленно повернуть голову и взглянуть ему в лицо. Тони, слегка приоткрыв рот, в упор рассматривал ее голубыми сияющими глазами. В уголке рта виднелся кончик языка — Тони напоминал голодного мальчика, облизывающегося на восхитительное бланманже.
Ее губы тоже немного приоткрылись. Роузи помнила урок первого поцелуя и теперь хотела еще. И Тони, и Роузи подались навстречу друг другу, Тони протянул ей руки, и Роузи протянула ему свою здоровую руку. Он вложил в ее пальцы что-то холодное и тяжелое и прошептал:
— Я оставлю тебя ненадолго, чтобы ты смогла приготовиться ко сну.
Тони выскользнул из комнаты, и Роузи туповато уставилась вслед ему, а потом взглянула на подарок, который он преподнес ей.
Ночной горшок. Он преподнес ей ночной горшок.
7.
Тони захлопнул за собой дверь. Боже праведный, ночной горшок!
Тони оглянулся на тяжелую дверь из мореного дуба и внутренне содрогнулся. Куда исчез вчерашний учтивый обольститель? Прежний Тони никогда не решился бы вручить ночной горшок женщине, которую страстно желал. Но, с другой стороны, прежний Тони никогда не встречал женщину, подобную Роузи. Женщину, которая привлекала бы его и в женском, и в мужском обличье.
Ему всегда нравились женщины, более того, он их обожал. Он любил смотреть, как прекрасные незнакомки семенят по улицам в своих длинных юбках. Проходя мимо, он любил, пользуясь своим ростом, заглянуть за их корсет, чтобы увидеть, какие прелести он скрывает. Любил представлять, что находится под промелькнувшей мимо юбкой. Любил их кокетливо завитые парики, туфельки на высоких каблучках, подведенные угольком глазки, с наслаждением вдыхал аромат их духов… Тони любил женщин только за то, что они были женщинами, которым нравилось обольщать его.
И вот теперь он обнаружил, что оценивает Роузи не по ее словам или поступкам, не по тому, что она носит, а по тому, что она есть Роузи. Роузи, ведущую себя с юношеской развязностью, Роузи с ее болью в сломанной руке, Роузи в мужском платье.
Почему же его так тянуло к ней? Тони тяжело вздохнул. Тянуло к Роузи? Нет, он любил ее! И эта идиотская история с горшком лишь знак того, что он не хотел ставить ее в щекотливое положение, вынуждая попросить его выйти из комнаты. Какой мужчина стал бы проявлять такую деликатность в подобной ситуации?..
— Я пришла, чтобы…
— Мадам, сюда нельзя!
Маленький темный вестибюль и свет крошечного огарка не позволяли Тони разглядеть, кто там разговаривает. Он вгляделся в темноту и даже сделал несколько шагов вниз по лестнице, но никого не увидел. Говорящие должны были находиться где-то на лестнице, но темнота полностью скрывала их от Тони, как, впрочем, и его от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103