— Но тогда он вел довольно разгульную жизнь… о, какой прекрасный дом, Эмма. — Он взял лист бумаги, который девочка настойчиво совала ему.
— Вот мама с твоею лошадью. — Она ткнула пальцем в тощую как щепка фигуру на рисунке.
— Очень похоже, — сказал он серьезно, придирчиво сравнивая жену с ее изображением. — В общем, милая, я сказал, что ты нанесешь визит девушке. Она, вероятно, дочь Стивена Грэшема. Латтимер много времени проводил в их кругу… — Сморщившись, он продолжал: — Если все слухи верны, то Грэшемы — жуткая семья, но трудно даже представить, чтобы плохая кровь текла в жилах столь прекрасного создания. И, по-моему, она совершенно лишена притворства.
— По возрасту она скорее ближе к Харриет, — сказала Джудит, которая была старше золовки на пять лет.
Маркус покачал головой.
— Так-то оно так, но ты же знаешь, любовь моя, что вкусы Харриет не выходят за пределы общепринятых. Она совершенно не сможет понять мисс Грэшем.
Джудит засмеялась.
— Да, наверно, ты прав. И, кроме того, Себастьян сказал мне, что она опять ожидает ребенка. Ее всегда так тошнит, бедняжку, что я просто не понимаю, почему они продолжают заводить детей.
— Потому что им это нравится, — сказал Маркус, — Твой брат еще больше сходит с ума по детям, чем я.
— Да, и он ужасно их балует. А Харриет не способна сказать «нет». Маленький Чарльз вчера перевернул здесь все вверх дном, а уж малыш Питер…
— Но ведь ты единственная, к кому прислушивается Себастьян, — заметил Маркус.
— Я уже говорила ему, а он не обращает внимания. Думаю, он хочет, чтобы у них было все, чего он сам был лишен в детстве. Знаешь, детство, проведенное в бесконечных переездах из одной европейской столицы в другую вслед за разорившимся игроком, не назовешь безоблачным.
— Вам обоим это не причинило никакого вреда.
— А ведь ты не всегда так думал, — заметила oна прищурив глаза. — Было время, когда ты очень бурно высказывался на эту тему.
— С тех пор столько воды утекло… Если эта девочка — дочь Грэшема, то почему же ее сводный брат не стал ее опекуном? Латтимер ей не родня… хотя…
— Хотя? — подсказала Джудит, когда он замешкался.
— Понимаешь, в его отношении к ней есть что-то такое… — медленно произнес Маркус, вспомнив, как естественно он поправил на ней шляпку и вытер грязь со щеки. — Какая-то, особая близость…
— О-о… — сказала Джудит. — Что ты подозреваешь?
— Ничего, — ответил он, пожав плечами. — Да и вообще, Латтимеру уже тридцать четыре года, а девочка только что из-за парты. Думаю, он просто проявляет отеческую заботу. Ну, так ты навестишь ее?
— Я уже горю желанием сделать это!
Через два дня леди Кэррингтон в высоком фаэтоне подъехала к дому на Маунт-стрит.
Как только коренастый мужчина с золотыми серьгами в кожаных штанах и сюртуке открыл ей дверь, стало ясно, что она попала в необычный дом.
— Дома, ли мисс Грэшем? — Она сняла перчатки, оглядывая холл. Пахло свежей краской.
— Ага, думаю, так, — ответил необычный дворецкий. — Последний раз я видел ее на кухне, где она донимала Альфонса. Учтите, я не знаю, зачем нам вообще повар, особенно такой, с каким-то чудным французским именем, хотя ясно, что он такой же француз, как и я. Что хорошо в Ланкашире, то сгодится и здеся, вот чего я скажу.
Джудит слегка растерялась, не зная, как реагировать на это откровение, и тут дверь в противоположной части холла распахнулась, через нее вкатился пушистый коричневый комок, а за ним вбежал огромный пес.
— Данте! Иди сюда! — Миниатюрная фигурка появилась в холле вслед за ним, размахивая большой деревянной ложкой. — Ты самый невоспитанный и непослушный пес. Оставь Демосфена в покое.
Джудит отпрыгнула в сторону, когда коричневый пушистый шар на удивление проворно пронесся мимо нее, его продолжал преследовать лаявший пес.
— Мисс Грэшем? — спросила она.
— Да, — ответила Хлоя рассеянно. — Простите, но я должна поймать Демосфена. Если Хьюго обнаружит его непривязанным, будут жуткие неприятности.
— Демосфен? — переспросила Джудит растерянно. Она редко терялась.
— Можно, конечно, называть его Бруином, но ведь это так скучно, правда? — спросила Хлоя, поворачиваясь в сторону медвежонка. — Самюэль, ты можешь поймать Данте?
Самюэль что-то проворчал и ловко схватил Данте за ошейник. Пес сел, тяжело дыша. Медвежонок скрылся в тени под складным столиком и сидел там, поблескивая глазами.
Джудит села на стул и рассмеялась:
— Маркус сказал, что вы очень занятная, но, думаю, он даже не представляет, насколько вы забавны.
— Маркус? — Хлоя, стоявшая на коленях у маленького столика, оглянулась через плечо.
— Мой муж, лорд Кэррингтон. Вы с ним познакомились на днях.
— О да, он был так любезен, что одолжил мне свой хлыст. — Хлоя встала на четвереньки, заглядывая под стол. — Ну, вылезай же, глупое животное. Я только хочу перевязать рану.
В этот момент через открытую входную дверь в холл вошел Хьюго. Данте бурно приветствовал его, и Хьюго не сразу заметил гостью, сидевшую на стуле у стены. Его внимание немедленно привлекла Хлоя, по-прежнему стоявшая в смешной позе у столика.
— Чем это ты занимаешься? — Он легонько хлопнул рукояткой хлыста по прелестной попке.
— Ой! — Хлоя поспешно встала. — Я надеялась, что успею поймать Демосфена до твоего возвращения. Данте прыгнул на него, когда я готовила примочку для раны, и началось черт знает что!
— Что началось?
— Ну, ты сам можешь догадаться. О, это леди Кэррингтон. Она приехала с визитом.
— Кажется, я выбрала не совсем удобный момент, сэр Хьюго, — сказала Джудит.
— Леди Кэррингтон. — Он, как и подобает, склонился над ее рукой, но глаза его сверкнули при виде смешинок в золотисто-карих очах гостьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119