Когда их губы встретились, у обоих возникло ощущение неизбежности.
Теплая, пахнущая мускусом темнота отгородила ее от прочего мира, а здесь остался лишь запах смоченной дождем кожи, жесткость его щетины на ее щеке и большие нежные губы.
Но вдруг все пропало, тишина разлетелась вдребезги, Тэмсин резко отдернула голову и ударила его по щеке.
— Бастардо! — Ее голос дрогнул. — Негодяй! — Она выплюнула эти слова ему прямо в лицо. — Вы насилуете своих пленниц, английский полковник? А я-то думала, что таким манером развлекаются только ваши пехотинцы. Но полагаю, они берут пример с офицеров.
Сила ее ярости и ненависти на секунду ошеломила Джулиана. Он не отвел взгляда, а его рука невольно взметнулась к щеке. Потом внезапно он схватил ее лицо обеими руками и снова прижался ртом к ее рту, на этот раз со свирепой силой, не жалея ее губ и раня их, прижимая ее голову к стене.
Когда он отпустил ее, Тэмсин не двинулась, лицо ее выделялось в темноте бледным пятном, глаза казались темными озерами.
— Теперь ты не будешь путать поцелуй по взаимному желанию с насилием, — заявил он прежним жестким тоном, его гнев теперь был направлен скорей на самого себя, чем на девушку. Сент-Саймон не мог понять, что на него нашло. Он поставил себе за правило никогда не знаться с женщинами, принимавшими участие в этой войне.
— Ты снова меня обидела, mi muchacha, и я не отвечаю за последствия.
По ее телу пробежала дрожь, но она не сдвинулась с места и не сказала ни слова. Джулиан глядел на нее сверху вниз и теперь заметил голубые тени усталости у нее под глазами, тонкую, как бумага, кожу и тонкие линии осунувшегося лица. Два дня она была пленницей французов. Когда она в последний раз ела, когда пила?
Она напомнила ему привядший цветок.
«Боже милостивый! Я пал жертвой припадка сентиментальной фантазии!» — подумал он с отвращением, но все же повернулся к огню и наполнил кружку чаем:
— Вот!
Все еще не говоря ни слова, она потянулась к чаю, и он заметил, как дрожат ее пальцы. Она обхватила двумя руками горячую кружку и поднесла ее к губам. Когда теплая жидкость пролилась в горло, Тэмсин почувствовала себя на седьмом небе. Джулиан разломил хлеб, положил на краюшку два толстых ломтя холодной баранины и протянул ей. Потом повернулся к огню, чтобы не смущать ее и дать поесть в относительном уединении, забыв о веревке, все еще привязанной к его поясу.
Потирая руки, стараясь согреть их над слабым огнем, он вдруг понял, что дождь кончился. После семи дней непрерывной барабанной дроби, к которой он уже успел привыкнуть, Джулиан заметил, что все смолкло и наступила долгожданная тишина. Он взглянул на небо, видневшееся через проломленную крышу. Сквозь облака уже проглядывало тусклое туманное свечение. Хорошая погода должна была ускорить земляные работы и приблизить осаду Бадахоса. Осада города была делом адовым и неблагодарным и оставляла в сердцах людей смуту и разочарование. Они будут рады, когда наконец с осадой будет покончено.
Сент-Саймон взглянул через плечо на девушку. Она поставила пустую чашку на пол у ног и сидела, уютно завернувшись в огромный плащ, глаза ее были закрыты.
Для «фиалки с шипами» она казалась удивительно уязвимой и хрупкой. Но на всякий случай лорд Сент-Саймон решил бодрствовать до самого утра.
Глава 2
Через два часа Тэмсин проснулась. Как всегда, переход ото сна к бодрствованию не занял много времени. Сознание было ясным, тело отдохнувшим, воспоминания о событиях, которые привели ее сюда, отчетливыми. Вот разве что… Она не могла понять, что было причиной того, первого, поцелуя. В этом не было смысла. Они были ей отвратительны, она всегда презирала всех мужчин в военной форме, и все же этого она поцеловала. Поцеловала человека, который без всякого основания держал ее пленницей в этой грязи. Она его поцеловала и ей это доставило удовольствие. Ну как это можно понять? И, не понимая, она набросилась на него с бурными и несправедливыми упреками, которые, она знала, вызовут ответную реакцию с его стороны.
Тэмсин открыла глаза и посмотрела на англичанина. Он сидел у огня, накинув на плечи лошадиную попону. Огонь все еще горел, а это означало, что он давно не спит.
Не спуская глаз с его согнутой спины и стараясь не спугнуть его дремоты, она сжала руки под тяжелыми складками морского плаща. Руки скользнули вниз и нащупали веревку, завязанную узлом на щиколотке. Она подумала, что если развязать веревку и не двигаться, то ее тюремщик ничего не заметит.
— Даже и не думай об этом.
Его голос был холодным и жестким, англичанин поднял голову, глаза его смотрели зорко и ярко выделялись в рассветной полумгле.
«Если он и спал, то сон у него, как у кошки», — мрачно размышляла Тэмсин. Она притворилась, что не поняла, о чем он говорит.
— Мне надо выйти, — сказала она, непринужденно зевая и потягиваясь, и кисло добавила:
— Полагаю, мне это дозволено.
— Возражений нет, — ответил полковник вежливо, поднимаясь на ноги. Встала и она, он дернул за веревку, поторапливая.
— Пошли, у нас мало времени.
Бормоча сквозь зубы проклятия, Тэмсин осторожно ступала за ним связанными ногами. Так они вышли в благоухающую рассветную рань.
В безоблачном небе, на горизонте, красным шаром висело солнце, воздух был чистым и свежим. Роща звенела от птичьего пения, солдаты шестой бригады просыпались, ставили котелки с водой на огонь, подходили к своим стреноженным коням. Поглаживая лошадей, они бросали любопытные взгляды на командира и его пленницу, удалявшихся от бивуака в сторону реки.
— Пожалуй, ты сможешь уединиться за этими камнями, — заметил Сент-Саймон, сделав жест в сторону берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137