Неужели она нарушит еще одно? Она слишком любит Анни и не хочет терять ее дружбу. Но ведь Анни сделала им сегодня подарок. Она подарила им свое доверие. И Элиз тоже захотелось внести свою лепту.
– У меня тоже есть в чем признаться, – сказала Элиз и замолчала. – Я занималась любовью с мужчиной, который вдвое младше меня. Я была пьяна. Я была одинока. А теперь я думаю, что влюбилась в него. Мне стыдно. И я боюсь, что об этом подумают люди.
– Они, вероятно, только позавидуют тебе. – Анни улыбнулась, подумав о своих тайных мыслях в отношении Мигеля, который был тоже младше нее на несколько лет и к тому же ниже по положению. От этого она испытывала неловкость. Ей было очень трудно отойти от принятых в обществе условностей.
– Не обращай внимания на то, что они скажут, – сказала Бренда Элиз. – Хрен с ними, если они не понимают шуток. А теперь держитесь! Никто из вас еще не выиграл приз «Королева сегодняшнего дня», – добавила она, держа в руках обернутую в бумагу коробку. – Даже Джеку Бейли еще не известно имя победительницы. Я еще могу выиграть машину для мытья и сушки посуды и аплодисменты публики. У меня тоже есть за что благодарить, но предупреждаю, что это может показаться довольно странным. – Она замолчала.
– Морти рассказал моему отцу кое-что… тайну, которую я ему когда-то поведала, – о моем романе с воспитателем в летнем лагере. – Элиз и Анни смотрели на нее с удивлением. – Воспитателем была женщина. Вернее, девушка. Инструктор по плаванию. – Наконец тайна стала явью!
– Когда Морти с отвращением рассказал об этом отцу, отец посмотрел на меня, я же отвела от него глаза. Я не могла лгать отцу. Я никогда ему не лгала.
Бренда посмотрела на Элиз и Анни.
– Отец никогда не вспоминал об этом, но он изменился. В корне. Отец любил меня, и я это знала. Но с того дня он больше ни разу не посмотрел мне в глаза. И когда спустя четыре месяца отец умер, я была в ужасе. Я обвиняла в этом Морти. И до сих пор обвиняю его. Я не должна была ему это рассказывать.
– Многие девушки в этом возрасте испытывают влечение к женщинам. Это нормальное явление, – сказала успокаивающе Элиз. – Твой отец просто не знал об этом.
В комнате воцарилась тишина, было слышно только потрескивание поленьев в камине.
– Я думаю, что это гораздо серьезнее. – Бренда посмотрела прямо в глаза своим подругам. – Я все пытаюсь разобраться в этом с тех пор, как познакомилась с Дианой. Понимаете, тогда в лагере, с вожатой, я испытала единственное в своей жизни физическое удовлетворение. Больше у меня не было такого ни с кем… и с Морти, конечно, тоже. Я все думала, что это из-за нашего неудачного брака. Так, по крайней мере, мне хотелось думать. Но все оказалось серьезнее. – Она говорила спокойно, но убежденно.
– С Дианой я счастлива. Я люблю ее. И я благодарна. – Бренда откинулась назад и сложила руки на коленях. Она осознала, впервые в жизни, что ей не нужно больше ничего объяснять себе, находить какие-то оправдания, словом, чувствовать себя виноватой. Это стало свершившимся фактом. Остальное же было за ними. «Я себя воспринимаю такой, какая я есть», – подумала Бренда и ей сразу стало легче.
Элиз посмотрела на Бренду и сказала:
– Насколько я могу судить, Диана очень выразительная личность. Она яркая, убежденная и чувственная женщина.
Элиз захохотала.
– Извини, мне тут пришла в голову одна мысль: ведь это все те качества, которых лишен Морти.
Анни мягко произнесла:
– Надеюсь, ты получишь то, к чему стремишься. Ты заслуживаешь того, чтобы в твоей жизни был человек, который бы любил тебя. Я очень рада за вас обеих, Бренда.
Бренда прокашлялась.
– Итак, выиграла я посудомоечную машину или нет? – Женщины рассмеялись. – Да, этот День благодарения – просто фантастика! Я полагала, что буду хандрить и скучать по Тони и Анжеле. Я не знала, что мы будем играть в правду. Думаю, что нам просто положено было хандрить.
– Давайте действовать, а не просто болтать, – сказала Анни. – Один Господь Бог знает, как я устала от хандры. Давайте действительно что-нибудь предпримем в отношении Аарона, Морти и Билла.
– Нам следовало начать действовать раньше, но попробуем сделать это сейчас, – сказала Элиз. – Ты, Бренда, уже начала и лидируешь. Помните наши задачи: увидеть Морти разоренным, Джила – бессильным, Билла – кастрированным, Аарона – покинутым и одиноким. Я уже начала работать над Джилом. Из источников, близких к Стюарту и дядюшке Бобу, мы знаем, что он собирается приобрести контрольный пакет акций концерна «Митцуи». Я попросила дядю использовать все свои и мои резервы против Джила.
– Но как? – спросила Анни.
– Поддержать «Митцуи». Скупить акции этой компании, много акций. И сделать это с дальним прицелом. Разрекламировать их, сделать так, чтобы они поднялись в цене. Убедить людей в том, что это надежное дело, что здесь не может быть никакого надувательства. И мы заработаем столько, что сможем купить для Сильви собственную школу.
– Повтори, пожалуйста, – попросила Бренда.
Элиз объяснила всю процедуру еще раз, Анни тоже внимательно слушала ее. «Как она прекрасна», – подумала она и была готова заплакать опять, но сдержалась.
– Может, вы хотите, чтобы я внесла деньги, полученные от Морти? Это может помочь нам расквитаться с Джилом, а мне – прекратить свои денежные распри с Морти.
– Конечно, – согласилась Элиз. – Только будь осторожна, действуй с умом. Ведь тебе нужно на что-то жить, поэтому мы бы могли часть денег внести за тебя сами. Поскольку нам потребуется больше средств в качестве оборотного капитала, мы попросим Джила дать их нам.
– Итак, мы начинаем операцию «Джил».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162