В его собственной комнате, в которой он скрылся от всех по приказу леди Эмилии при первом же появлении насморка.
А во всем была виновата Трикси Сторбридж! Гарри убедил себя в этом, как только под его коньками стал раскалываться лед. И ничего, что произошло с того самого момента и до сих пор, не изменило его убеждения.
Кроме того, если бы она не была такой небрежной компаньонкой и не разрешила бы своим подопечным участвовать в катании на пруду, ничего бы этого вообще не произошло.
А если бы она не стащила его коньки, а потом бы не предостерегла его, что лед тает… Предостерегла! Да она подначивала его, а не предупреждала. Он никогда бы не стал прыгать… не проломил бы лед… не был бы спасен… не скрывался бы в своей кровати, страдая от изматывающего насморка и ужасной температуры. О, чудовищная судьба!
Знал ли Гарри в самой глубине своего сердца, что ведет себя неразумно? Да. Он знал это. Конечно же, он знал. Он боролся с собой первые два дня, очень старался, и, будучи разумным и интеллигентным человеком, он понимал, что Трикси Сторбридж не виновата в том, что он провалился под лед. Гордость толкнула его на лед. Гордость и внезапное чувство, что, став взрослым, он потерял свою свободу, которую он знавал в юности.
Но в этом он был готов признаться только самому себе, Гарри не хотел поделиться этим пониманием с кем-нибудь еще. Кроме того, он не был готов увидеть Трикси, потому что тогда ему пришлось бы благодарить ее за свое спасение. Это было равносильно тому – или даже хуже, – что оказаться в ледяной водной могиле.
– О чем ты думаешь, Гарри? – наконец спросил Вилли, прерывая хмурые мысли герцога. – Твой лоб весь покрылся морщинами, как будто ты погрузился в невеселые мысли. Или тебе больно? О, ну конечно. Как я могу быть таким бесчувственным и утомлять тебя по пустякам? Мне снова вызвать тебе врача?
– Врача? – участливо осведомилась Трикси, появившаяся вдруг в дверном проеме. – Что случилось, Вилли? Герцогу стало хуже? Ты сразу же должен был меня позвать.
– Позвать вас, мадам? – раздраженно съязвил Гарри, поворачивая голову, чтобы посмотреть, как Трикси безо всяких церемоний направилась в сторону его кровати, совершенно не заботясь о том, что ей, незамужней женщине, нельзя находиться в спальне взрослого мужчины. – На кресле в углу висят мои штаны. Может, вы хотите их примерить?
Вилли скорчил гримасу и посмотрел на Трикси.
– Примерить его штаны? Трикси, вы не думаете, что старый добрый Гарри начал бредить?
Трикси покачала головой, глядя на все еще полную тарелку с бульоном, быстро остывающим на прикроватном столике.
– Ему не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Старый добрый Гарри, как ты его называешь, не бредит. Старый добрый Гарри капризничает. – Она нагнулась, чтобы поправить одеяло. – Вы капризничаете, так ведь, Гарри?
Глинду стоило неимоверных усилий, чтобы в ответ по-детски не откликнуться: «Я не капризничаю!» – но ему удалось сдержать себя и коротко хмыкнуть:
– Вас не утруждает вести мое хозяйство, Трикси?
– Нет, спасибо, не жалуюсь, – ответила она, мягко оттолкнув Вилли в сторону, чтобы занять его место на кровати. Протянув руку ко лбу Глинда, она проверила температуру. – Уже совсем хорошо, правда, Гарри? Температуры больше нет, да она долго и не держалась. А теперь, если вы немного поедите этого бульона, мы все будем очень рады.
– Кого это вы подразумеваете под словом «мы», Трикси? – устало спросил герцог, глядя, как она взяла в руки тарелку и ложку с прикроватного столика. – Предупреждаю вас, что вы начинаете говорить точь-в-точь как моя тетя Фонтлерой.
– Неужели? – ответила Трикси, держа ложку напротив его рта. – А теперь широко откройте рот, ну давайте же, Гарри, это всего лишь куриный бульон.
– Я не хочу, – сквозь зубы пробормотал Гарри. – Пусть Анжело приготовит что-нибудь, например ростбиф с кровью и хреном.
– Уверена, что все мы не отказались бы от такого, но это невозможно, – заявила Трикси, приближая ложку еще ближе ко рту герцога. – К сожалению, Анжело уехал сегодня рано утром в Лондон.
– Что! Куда уехал Анжело? – воскликнул герцог за секунду до того, как ложка с бульоном оказалась у него на языке. Он автоматически проглотил жидкость. – Черт, женщина, что вы сделали с Анжело? Уильям! – позвал он, глядя, как его брат украдкой на цыпочках пробирается к двери. – Больше ни шагу, Уильям. А теперь расскажи мне, что эта ужасная женщина сделала с Анжело?
Вилли повернул голову так, чтобы лучше слышать, что творится в коридоре.
– О, ты слышишь это, Гарри? Это гонг к обеду, абсолютно в этом уверен. А я еще стою здесь, совсем не одетый к обеду. Ты же знаешь, как наша тетя Эмилия следит за правилами. Я не могу явиться к обеду в этом рванье. Бедная тетушка. Я бы не хотел ее расстраивать. Думаю, мне надо поторопиться. Трикси, вы ведь все объясните, правда?
Герцог сел в кровати, приподняв в ожидании брови:
– Уильям, предатель, немедленно вернись сюда, уфм!..
– Вот молодец! – с триумфом воскликнула Трикси, впихнув еще одну ложку бульона Гарри в рот. – Неужели невкусно?
Герцог схватил ложку и вырвал ее из руки Трикси. В этот момент его черные волосы упали ему на глаза. В следующую секунду герцог с силой швырнул тарелку с бульоном в противоположную стену. Секундой позже и ложку постигла та же участь, она приземлилась на пол рядом с осколками тарелки.
– Вот! – с вызовом бросил он. – А теперь, мадам, когда ваш бульон закончился, я с нетерпением ожидаю объяснений, почему вы прогнали моего повара в Лондон, туда, где я, его хозяин, в настоящий момент не нахожусь.
Трикси посмотрела на руку Глинда, которая в этот момент довольно крепко сжалась вокруг ее собственной руки, затем подняла на герцога глаза и улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50