— Я всегда отказывала ему. Ни разу не согласилась на встречу, решительно отвергала даже самые соблазнительные предложения. Допрос окончен?
— Определенно. Кому охота тратить время на разговор о тупице вроде Уидмарка?
— По-моему, никому. — Холли удалось сдержать улыбку.
Он поцеловал ее, она ответила. Но когда он попытался перейти к более решительным действиям, отстранилась и поцеловала его в щеку.
— Рейф, насчет Треси…
— Я не хочу сейчас говорить о ней. — Рейф попытался овладеть губами Холли.
— Это важно, Рейф.
— Солнышко, я не хочу бороться с тобой.
— Отлично. Я тоже не хочу борьбы. — Она снова отклонила его ищущий рот. — Треси хочет порвать со своим партнером, который не любит детей?
— По крайней мере так она говорит сегодня вечером. — Рейф сел, темные глаза теперь напоминали льдинки. — Кто знает, что она скажет завтра утром? Она по-прежнему витает в волшебных сказках. Но сейчас она позвонила очень некстати. Перед самым началом учебного года. Она не видела детей с праздника Четвертого июля, а тут пожалуйста!
— Но если Треси хочет забрать детей… Она же мать! — Холли повернулась к нему.
— Может, она и хочет, но так ли сильно, чтобы порвать со своим парнем? Сомневаюсь. Она сказала, что намерена прогнать его. Но пока никак не прогонит.
— Наверное, ей нужен толчок, чтобы сделать это. Она заберет детей…
— Мы не говорим о том, что ей нужно. Когда она подписала бумаги о моем опекунстве, я ей твердо объяснил, что мальчики не будут, будто футбольный мяч, перелетать из одного места в другое. Мой друг, специалист по вопросам опеки, специально внес этот пункт в наше соглашение. Для суда его достаточно.
— Треси не может себе позволить бороться с тобой в суде.
— Не пытайся представить Треси жертвой несправедливости. Она не способна вывести правильное суждение, у нее нет и капли здравого смысла. Она бросила детей ради безмозглого бездельника, которого знала меньше двух месяцев.
— Когда мальчики пришли сюда, они первый раз расстались с матерью или она и раньше отсылала их к чужим людям? — спросила Холли.
— Первый раз.
— Я хочу напомнить тебе, что Трент и Тони очаровательные и вполне управляемые мальчики. Они бы не были такими, если бы подвергались насилию и жили в пренебрежении до того, как переехали к тебе.
— Холли, ты говоришь как типичный психиатр.
— Спасибо, — ласково проговорила она. — Разреши вернуть комплимент. Ты говоришь как типичный юрист.
— Дети Треси в опасности. — Рейф пытался обуздать праведный гнев. — У ее партнера вспыльчивый характер, и он ненавидит детей. Черт возьми, она сама это признает. Поэтому она и отправила мальчиков ко мне.
— Но если она хочет порвать с этим мужчиной, разве не лучше поддержать ее? Угрожая судом в борьбе за опеку, ты лишь толкаешь ее на продолжение губительных для нее отношений с бездушным и эгоистичным человеком.
— Холли…
— Связь между матерью и ребенком одна из самых глубоких и сильных. Если Тони и Трент хотят быть с матерью, Рейф, и она хочет быть с ними…
— Холли, это жизнь, а не психологический тренинг. И Треси Крайдер не твоя пациентка.
— А могла бы ею быть. — Карие глаза Холли засверкали. — Цель психотерапевта как раз и заключалась бы в том, чтобы поддержать ее в решении порвать с никудышным партнером и объединить семью, а главное — сделать ее сильной, самостоятельной женщиной, а не пассивной жертвой.
— Она с трудом сводит концы с концами, и ей не по карману психотерапевтическое лечение.
— Ничего страшного. Буду работать на общественных началах.
— Ты пойдешь на это? Да? — уставился на нее Рейф.
— Я хочу помочь Тренту и Тони, а значит, и их матери. И ты, Рейф, думаешь точно так же.
— Ты слишком доверяешь мне, Холли, — промямлил Рейф. — Треси доводит меня иногда до бешенства.
— Но тем не менее ты продолжаешь помогать ей, Рейф. Ты не поворачиваешься спиной к людям, не отказываешься от взятых на себя обязательств. Ты хороший человек, Рейф. Лучший из всех, кого я знаю.
Сердце Холли разрывалось от любви к нему. В этом чувстве была и страсть, и дружба, и восхищение, и желание двигаться к общей цели. Она прижалась к нему всем телом, и их рты слились в долгом, жарком поцелуе.
— Рейф, пожалуйста, — вскрикнула Холли. — Я хочу тебя. И не могу ждать ни минуты.
— А мы и не будем ждать. — Одной рукой он прижимал ее к себе, а другой полез в ящик за презервативом.
Увы, в тот момент, когда пальцы разорвали фольгу, послышалось хлопанье дверей машины и голоса Кэмрин, Кэйлин, Трента и Тони.
Холли и Рейф переглянулись и хором застонали.
— Кэмрин обещала, что поедет с детьми в «Молочную королеву», а оттуда сразу домой. — Холли нехотя отстранилась от Рейфа. — Похоже, что она так и сделала.
— Не могу поверить. — Все тело Рейфа пульсировало от неудовлетворенности. — Могла бы погулять как следует. У моей маленькой сестры настоящий талант быть несовместимой с желаниями окружающих.
Интересно, мелькнуло у Холли, заметил ли Рейф, что обошелся без своего любимого словца «полукровка», говоря о Кэмрин. Она посмотрела на него любящими глазами и стала быстро одеваться.
— Я пойду к детям. А ты можешь не спешить.
— Пойду приму холодный душ. — Он спустил ноги с кровати. — И Холли… — Его голос, низкий, сексуальный, остановил ее на пороге. — Ночью я снова приду, — он коснулся ловушки снов, — чтобы выполнить некоторые из снов плохой девочки.
Внизу в гостиной застучали в стену. Холли выбежала из спальни.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Не уверен, что правильно тебя понял, Рейф. — Флинт Парадайс сидел за письменным столом у себя в кабинете. Рейф устроился на соседнем кресле. — Повтори еще раз, хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42