ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Тогда он поднялся. Ноги слегка заныли. Жена спросила:
– Ну, теперь все хорошо? Но хорошо не было.
Болела голова, идти на работу совсем не хотелось, хотелось спать, хоть голова была тяжелой от долгого сна. Потом, сидя в темноте, он слушал, как жена возится по хозяйству. Слышно было, как во дворе играют и кричат соседские дети и женщины моют у бассейна посуду.
Когда они лежали, отдыхая после обеда, жена спросила:
– Не лучше тебе?
– Болит.
– Хочешь, потру?
Он посмотрел ей в глаза. Жена обняла его:
– Ну что сделать, чтобы тебе полегчало?
Она повернулась к нему и попыталась подсунуть под него руку.
– Не надо, – сказал он и слегка приподнялся, высвобождая руку жены.
– Устал? – спросила она и потом добавила: – Ничего, все пройдет.
Он все так же смотрел в потолок, и мысли по-прежнему разбегались.
– Ну что ты меня дразнишь?' Давай скорее, – сказала жена, целуя его.
– Больно уж ты горячая, – холодно отрезал муж. Жена опять поцеловала его. Он спросил:
– А когда меня днем нету, что ты делаешь?
– Сейчас-то ты есть, – и пощекотала его.
– Что за глупости. – Он смотрел в потолок, а жена прижималась к нему, пыталась повернуть, но он оставался неподвижным.
Жена встала.
Поняв, что жена обиделась, он почувствовал, как захотел ее, а оттого, что был виноват сам, захотел еще сильней. Но ее уже не было рядом. Ему хотелось, чтобы она вернулась, но сама – так, чтобы никак не звать ее, даже взглядом. Он услышал, как захлопнулась дверь.
Потом она вернулась. Во все время ее отсутствия, показавшееся ему невыносимо долгим, он не отрываясь следил за дверью и за дымчатой кошкой и вслушивался в звуки на лестнице и в шорохи, производимые кошкой, и мучился желанием. Она подошла к шкафу и достала узел с шитьем.
– Куда ходила? – Он хотел сказать помягче, что, мол, дуешься, но удержался и вместо этого буркнул: – Куда ходила?
Жена сказала, зачем уходила.
Дымчатая кошка не спеша прошествовала из угла комнаты на улицу.
4
Утром жена разбудила его.
– Опоздаешь, – сказала она.
Но ему хотелось спать. Нога уже не болела, но приятнее было сознавать себя больным. Он уже просыпался средь ночи, но тогда нахлынувшие мысли понеслись, завертелись… он не помнил о времени, не помнил, сколько это длилось. Иногда он проваливался в сон, сознание то цепенело, то вновь оживало; иногда соскальзывал в какое-то жаркое воспаленное бодрствование и тогда не сознавал, виденное им только что было во сне или в воображении. И при всем этом хаосе беспорядочно мелькавших мыслей он помнил, что болен и ему будет хуже и хуже. И вдруг, когда он скользил, увлекаемый горячечным бредом, сонное наваждение кончилось. Все исчезло, и только черная пустота пролегла между кошмаром ночи и горечью пробуждения. Сейчас он хотел спать и не идти ни на какую работу. Он ничего не ответил жене.
Она сказала:
– Там Азиз тебя ждет за дверью.
– Не видишь, что ли, не могу я? Сама не могла сказать, что не выйду?
Взглянул на жену и остался доволен своей грубостью.
Жена молча вышла и скоро вернулась. Ему не хотелось вставать. Он ждал, что жена что-нибудь скажет. Но она молча занималась своими делами. В комнату вошла кошка.
Он, устав ждать, спросил с деланным гневом:
– Зачем разбудила?
– Азиз за тобой заходил. Не слыхал, что ли?
– Напрасно заходил. Чего лезет не в свое дело? Жена промолчала.
– Если снова придет, скажи – покамест ходить не будет.
Жена промолчала.
– Поняла? Так и скажи – покамест не выйдет.
– Долго не будешь ходить?
– Всегда.
Жена посмотрела на него и проговорила:
– Так и будешь спать?
– Захочу и буду. Сам себе хозяин.
– Ты что так разговариваешь? – сказала жена.
– Очень хорошо разговариваю.
Кошка мяукнула. Муж крикнул: «Провались ты» – и швырнул в нее башмаком. Кошка отскочила. Он встал и сказал:
– Выгони ее.
– Господи, да что с тобою? – Жена, как ни сдерживалась, не могла скрыть удивления.
Муж вышел из комнаты, потом вернулся, съел кусок хлеба, оделся и ушел из дома.
В тот день он до обеда блуждал по улицам. Бродил по базарчикам и переулкам, где уже давно не бывал, и наслаждался сознанием того, что не пошел на работу и нагрубил жене.
Он представлял себе, что жена ведь тоже могла бы ответить ему грубо, и что бы он в таком случае мог ей наговорить, и как бы мог ее побольнее задеть, чтобы показать ей, кто из них главный.
Дойдя в своем воображении до этой точки, он возвращался и начинал все сначала, и снова испытывал наслаждение. Постепенно к этому прибавилась мысль, что если бы он тогда вышел и при жене ответил бы на приветствие Азиза грубостью и обругал его – как было бы хорошо. Потом он стал представлять себе, что так оно и случилось, и, натешившись этим, снова возвращался к началу.
Потом он решил, что не будет ласкать жену, не будет, пока она сама не подойдет и не станет умолять его.
В тот день, к вечеру, когда он проснулся, жена спросила:
– Ну как ты? Он не отозвался.
Жена спросила:
– Не тошнит тебя?
Он не знал. С чего бы вроде?
– Вставай, сходи прогуляйся.
Вроде не мешало бы, но теперь ему уже расхотелось.
Жена сказала:
– Вставай, сходи, купи на ужин чего-нибудь.
– Так и говори. Сразу бы сказала, – и передразнил жену: – Не тошнит тебя?
Жена встала, накинула чадру и открыла дверь. Муж сказал:
– Сходи, прогуляйся маленько.
Та молча вышла. Кошка отправилась следом.
Ему хотелось, чтобы жена не уходила, чтобы она могла слышать его, чтобы он мог еще и еще язвить ее. И запустил в кошку вторым башмаком.
Теперь комната была пуста, но он мучился, понимая, что его все равно не оставят в покое. Он знал, что скоро его одиночество кончится, а ему хотелось, чтобы оно не кончалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Ну, теперь все хорошо? Но хорошо не было.
Болела голова, идти на работу совсем не хотелось, хотелось спать, хоть голова была тяжелой от долгого сна. Потом, сидя в темноте, он слушал, как жена возится по хозяйству. Слышно было, как во дворе играют и кричат соседские дети и женщины моют у бассейна посуду.
Когда они лежали, отдыхая после обеда, жена спросила:
– Не лучше тебе?
– Болит.
– Хочешь, потру?
Он посмотрел ей в глаза. Жена обняла его:
– Ну что сделать, чтобы тебе полегчало?
Она повернулась к нему и попыталась подсунуть под него руку.
– Не надо, – сказал он и слегка приподнялся, высвобождая руку жены.
– Устал? – спросила она и потом добавила: – Ничего, все пройдет.
Он все так же смотрел в потолок, и мысли по-прежнему разбегались.
– Ну что ты меня дразнишь?' Давай скорее, – сказала жена, целуя его.
– Больно уж ты горячая, – холодно отрезал муж. Жена опять поцеловала его. Он спросил:
– А когда меня днем нету, что ты делаешь?
– Сейчас-то ты есть, – и пощекотала его.
– Что за глупости. – Он смотрел в потолок, а жена прижималась к нему, пыталась повернуть, но он оставался неподвижным.
Жена встала.
Поняв, что жена обиделась, он почувствовал, как захотел ее, а оттого, что был виноват сам, захотел еще сильней. Но ее уже не было рядом. Ему хотелось, чтобы она вернулась, но сама – так, чтобы никак не звать ее, даже взглядом. Он услышал, как захлопнулась дверь.
Потом она вернулась. Во все время ее отсутствия, показавшееся ему невыносимо долгим, он не отрываясь следил за дверью и за дымчатой кошкой и вслушивался в звуки на лестнице и в шорохи, производимые кошкой, и мучился желанием. Она подошла к шкафу и достала узел с шитьем.
– Куда ходила? – Он хотел сказать помягче, что, мол, дуешься, но удержался и вместо этого буркнул: – Куда ходила?
Жена сказала, зачем уходила.
Дымчатая кошка не спеша прошествовала из угла комнаты на улицу.
4
Утром жена разбудила его.
– Опоздаешь, – сказала она.
Но ему хотелось спать. Нога уже не болела, но приятнее было сознавать себя больным. Он уже просыпался средь ночи, но тогда нахлынувшие мысли понеслись, завертелись… он не помнил о времени, не помнил, сколько это длилось. Иногда он проваливался в сон, сознание то цепенело, то вновь оживало; иногда соскальзывал в какое-то жаркое воспаленное бодрствование и тогда не сознавал, виденное им только что было во сне или в воображении. И при всем этом хаосе беспорядочно мелькавших мыслей он помнил, что болен и ему будет хуже и хуже. И вдруг, когда он скользил, увлекаемый горячечным бредом, сонное наваждение кончилось. Все исчезло, и только черная пустота пролегла между кошмаром ночи и горечью пробуждения. Сейчас он хотел спать и не идти ни на какую работу. Он ничего не ответил жене.
Она сказала:
– Там Азиз тебя ждет за дверью.
– Не видишь, что ли, не могу я? Сама не могла сказать, что не выйду?
Взглянул на жену и остался доволен своей грубостью.
Жена молча вышла и скоро вернулась. Ему не хотелось вставать. Он ждал, что жена что-нибудь скажет. Но она молча занималась своими делами. В комнату вошла кошка.
Он, устав ждать, спросил с деланным гневом:
– Зачем разбудила?
– Азиз за тобой заходил. Не слыхал, что ли?
– Напрасно заходил. Чего лезет не в свое дело? Жена промолчала.
– Если снова придет, скажи – покамест ходить не будет.
Жена промолчала.
– Поняла? Так и скажи – покамест не выйдет.
– Долго не будешь ходить?
– Всегда.
Жена посмотрела на него и проговорила:
– Так и будешь спать?
– Захочу и буду. Сам себе хозяин.
– Ты что так разговариваешь? – сказала жена.
– Очень хорошо разговариваю.
Кошка мяукнула. Муж крикнул: «Провались ты» – и швырнул в нее башмаком. Кошка отскочила. Он встал и сказал:
– Выгони ее.
– Господи, да что с тобою? – Жена, как ни сдерживалась, не могла скрыть удивления.
Муж вышел из комнаты, потом вернулся, съел кусок хлеба, оделся и ушел из дома.
В тот день он до обеда блуждал по улицам. Бродил по базарчикам и переулкам, где уже давно не бывал, и наслаждался сознанием того, что не пошел на работу и нагрубил жене.
Он представлял себе, что жена ведь тоже могла бы ответить ему грубо, и что бы он в таком случае мог ей наговорить, и как бы мог ее побольнее задеть, чтобы показать ей, кто из них главный.
Дойдя в своем воображении до этой точки, он возвращался и начинал все сначала, и снова испытывал наслаждение. Постепенно к этому прибавилась мысль, что если бы он тогда вышел и при жене ответил бы на приветствие Азиза грубостью и обругал его – как было бы хорошо. Потом он стал представлять себе, что так оно и случилось, и, натешившись этим, снова возвращался к началу.
Потом он решил, что не будет ласкать жену, не будет, пока она сама не подойдет и не станет умолять его.
В тот день, к вечеру, когда он проснулся, жена спросила:
– Ну как ты? Он не отозвался.
Жена спросила:
– Не тошнит тебя?
Он не знал. С чего бы вроде?
– Вставай, сходи прогуляйся.
Вроде не мешало бы, но теперь ему уже расхотелось.
Жена сказала:
– Вставай, сходи, купи на ужин чего-нибудь.
– Так и говори. Сразу бы сказала, – и передразнил жену: – Не тошнит тебя?
Жена встала, накинула чадру и открыла дверь. Муж сказал:
– Сходи, прогуляйся маленько.
Та молча вышла. Кошка отправилась следом.
Ему хотелось, чтобы жена не уходила, чтобы она могла слышать его, чтобы он мог еще и еще язвить ее. И запустил в кошку вторым башмаком.
Теперь комната была пуста, но он мучился, понимая, что его все равно не оставят в покое. Он знал, что скоро его одиночество кончится, а ему хотелось, чтобы оно не кончалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17