– Позволь мне.
Ломан махнул рукой, и его брат немедленно встал за пульт сбоку от рамы и принялся с азартом барабанить по кнопкам. Рама стала подниматься, по ее периметру зашевелились ножи, пилы для костей, электрические сверла. Амолоран издал вопль, затем опустил голову и стал читать молитвы из «Пятого молитвенника» – этот текст выбирали многие, кому выпадала подобная участь.
Ептириет еще раз оглядел толпу. Большинство не скрывали своей заинтересованности происходящим – за Аберилем закрепилась слава изобретателя пыток, так что присутствующие, вероятно, хотели у него чему-нибудь поучиться. Имелись и такие, кто взирал на происходящее с омерзением, но никто не отвернулся.
– Взгляните на того, кто предал слово Господне, – громогласно объявил Ломан Дорт и назидательно воздел палец. – Он был способен столкнуть нас друг с другом, когда враг уже стоит у наших ворот. Он мог вновь допустить к нам Бегемота. Наконец, он хотел заставить нас пожертвовать любовью к Богу ради любви к технологии. – Тем временем Амолоран быстро бормотал последние строчки молитвы, и это отвлекало толпу. Поэтому иерарх заговорил громче: – Смотрите, так будет с каждым, кто пойдет против нашей традиции. «Рагнорак» вот-вот появится здесь, чтобы истребить заразу на нашей планете, а затем мы сможем противостоять и внешнему врагу. Мы…
Как только Амолоран произнес последнее слово молитвы, раздался глухой звук. Дорт как раз в этот момент смотрел вверх, так что его лицо усыпали кусочки плоти – как и лица многих других, кто стоял поблизости. Он снял что-то липкое со лба и с отвращением обнаружил, что это осколок кости. Тело Амолорана еще подрагивало в раме. От его головы осталась только нижняя челюсть, все остальное исчезло.
Ломан развернулся и в гневе устремился прочь. За ним поспешили Клаус и Абериль.
– Я прошу прощения, – бормотал майор. – Я накажу того идиота, кому поручили сканирование.
– Интересное решение, – признал ептириет. – Взрывчатка в одной из костей черепа. Сдетонировала, видимо, от чтения «Пятого молитвенника».
Возле лестницы он обернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом присутствующих, и заметил только непроницаемые или сочувствующие лица – никто не осмелился потешаться над его конфузом. Затем последовал приказ брату:
– Я думаю, ты сам знаешь.
Выхватив нож, дьякон перерезал Клаусу глотку раньше, чем тот успел оценить опасность, затем отшвырнул его тело подальше, стараясь, чтобы на Дорта попало не слишком много хлеставшей из раны крови. Небрежно смахнув с одежды несколько капель, иерарх заметил:
– В таких делах хорошо, когда рядом свой человек. Добро пожаловать домой, главнокомандующий Абериль.

Шрам вел себя весьма странно, хотя у такого поведения имелись причины: сейчас он оказался внутри своего собрата, даже в какой-то степени прародителя. Драконид уже не в силах был сохранять свое обычное хладнокровие, он отстегнул ремни и теперь метался по салону шлюпки. Кормак тоже еле сдерживал себя. Да, пока они еще живы, но как долго все это будет продолжаться?..
Со стороны люка доносились шум и грохот, слышались звуки, напоминавшие вращение колес.
– Дракон, что ты делаешь? – поинтересовался Кормак, нажав кнопку связи.
– Я иду к вам, – ответил дракон. Не самая приятная новость.
Ян заметил, что Апис поднял голову и потянулся за капюшоном своего костюма, поясняя:
– Оба люка можно открыть снаружи.
– Можешь надеть капюшон или маску – если дракону вздумается убить нас, вряд ли мы успеем как-либо помешать ему.
Он взглянул на Ганта: хотя тот отстегнулся и схватился за антифотонное ружье, на лице его тоже было выражение какой-то обреченности.
– Наверно, у дракона имеются какие-то виды на нас, – предположила Мейка, не сводя глаз со Шрама. Ее еще мутило, но ингалятор немного облегчил страдания – по крайней мере, не потребовался другой пакет.
– Но какие? – скептически вопросил Кормак. – Мы знаем, что он злится на масадиан и хочет им отомстить, но кому, как не мне, хорошо известно, что после вмешательства дракона остаются только дымящиеся кратеры. Не вижу, зачем мы можем ему понадобиться, если толь-252 ко он не задумал швырнуть эту шлюпку вместо снаряда и таким образом уничтожить одну из цилиндрических станций.
Звук исходил уже от внутреннего люка, поэтому все вскочили со своих мест и бросились в противоположный конец салона. Когда колесо люка завертелось, Кормак живо представил себе ощущения тех, кого в этой шлюпке Апис тогда отправил в вакуум.
Между тем гидравлическая дверца люка открывалась постепенно, и это несколько успокоило Кормака. Он знал о способностях дракона, и то, что дверь не была им сломана, было хорошим знаком. Это значило, что дракон хотел сохранить шлюпку в рабочем состоянии, и оставалось надеяться, что он не имеет дурных намерений и по отношению к ее пассажирам.
Сквозь распахнутую дверь в шлюпку ворвалась беснующаяся плоть: сонм змеевидных псевдоподий с капюшонами на манер кобр, на каждом вместо пасти красовался единственный глаз без зрачка; клубок тонких красных щупальцев; сетчатые соединительные перепонки, позади всего этого – система полостей, где царило жуткое оживление. Шлюпка наполнилась запахом чеснока, паленого мяса и террариума. Эта масса наступала вперед, псевдоподии вились в воздухе, а их глаза шарили по всем направлениям. Потом к этому хаосу добавилось еще кое-что: ребристое змеиное тело, голова птерозавра и глаза, сверкавшие подобно сапфирам. Агент ЦСБЗ испытал ощущение дежа вю. А еще его ждала очередная витиеватая беседа.
– Я умираю, Ян Кормак, – промолвила голова птерозавра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159