ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это имя носил один особенно кровожадный гладиатор, небольшого роста, в котором злословие сумело найти некоторое сходство с цезарем.
Зрители с любопытством смотрели на выдававшиеся чем-нибудь личности в свите цезаря и делали свои замечания относительно каждой из них.
Стоявший возле Мелиссы мозаичист, который работал при постройке бань Каракаллы в Риме, в особенности был сведущ на этот счет и мог даже назвать имена многих сенаторов и придворных в императорской свите. При этом было достаточно времени для того, чтобы дать волю гневу.
Чего только не сделал город для красоты торжественного въезда императора! Статуи его собственной особы, его отца, его матери, даже его любимых героев – и прежде всего Александра Великого, а также триумфальные ворота без числа были воздвигнуты для его приема. Серапеум, в обширных палатах которого он намеревался остановиться, был великолепно разукрашен, и перед новым храмом в честь божества его отца, причисленного к олимпийцам, за Канопскими воротами, были приняты императором знатнейшие лица города, которые приветствовали его и поднесли ему дары Александрии.
Все это стоило целой кучи золота, но граждане были богаты и могли бы принести еще более значительные жертвы, если бы они приобрели за это благодарность и снисхождение. Один молодой актер, который был свидетелем встречи у Канопских ворот и затем тотчас же прибежал сюда, уверял, однако, с энергичным негодованием, что цезарь ответил на приветствие городского сената только немногими словами неудовольствия и уже при встрече его имел такой вид, как будто его оскорбили. Городские власти удалились в смущении, точно они выслушали свой приговор. Только к верховному жрецу Сераписа, Феофилу, император отнесся более снисходительно.
Другие дополнили этот рассказ, причем то здесь, то там слышались выражения неудовольствия, тихая брань, насмешливые замечания и желчные остроты.
– Зачем он промчался так скоро? – спросила жена одного портного; и ей отвечали: «Потому что эвмениды преследовали братоубийцу, махая за ним плетью из змей». Какой-то продавец пряностей, который был не менее разгневан, но более осторожен, когда его сосед спросил: почему Таравтас ездит на пятнистых лошадях, ответил, что наиболее кровожадные хищные звери имеют полосатую шкуру и что каждый обыкновенно любит подобных себе. Один человек, в котором по его изорванной одежде, растрепанным волосам и грубой речи можно было узнать цинического философа, уверял, что император заставляет править своими конями сенатора потому, что он уже давно превратил римский сенат в конюшню.
Но Мелисса была глуха ко всем этим замечаниям, так как ею все сильнее и сильнее овладевала мысль о великом римском враче. Она внимательно слушала мозаичиста, который пробрался к ней и называл ей имена знатнейших лиц, проезжавших мимо них. Императорский кортеж был необозрим. В нем участвовали не только солдаты, пешие и конные, но также и бесчисленные транспортные повозки, телеги и слоны – которых Каракалла ценил в особенности, потому что этих животных любил Великий Александр, – вьючные лошади, мулы и ослы, которые несли тюки, сундуки, палатки, постельные и кухонные принадлежности. Между ними шли обозные служители, дворцовые слуги, пажи, глашатаи, музыканты и рабы императора и его свиты, группами и в большом числе, и дерзко смотрели вокруг на столпившихся зрителей. Заметив где-нибудь у края улицы красивых и молодых женщин, они подмигивали им и довольно часто самым бесстыдным образом выражали свое одобрение хорошенькой Мелиссе. Курчавые темнокожие североафриканцы с черными кудрями смешивались с более светлолицыми жителями прибрежья Средиземного моря и белокурыми или рыжими сынами Северной Европы. Римские ликторы, скифские, фракийские и кельтские полицейские стражи с грубою решительностью удерживали далеко от кортежа все, что не принадлежало к обозу императора. Только магам, чародеям и публичным женщинам никто не препятствовал смешиваться с этим необозримым множеством людей, лошадей, ослов, слонов, собак, повозок и всадников.
Когда появлялся какой-нибудь из тех огромных до безобразия экипажей, в которых ездили при дальних путешествиях богатые сенаторы, находившие в них большую часть удобств, к каким они привыкли дома, или же когда показывались какие-нибудь особенно богато разукрашенные носилки, Мелисса тотчас же обращалась за разъяснениями к мозаичисту.
В некоторых случаях и Андреас мог удовлетворить ее любознательность, потому что многих из знатнейших лиц императорской свиты ему показывали в Антиохии, где он за несколько месяцев перед тем был по делам.
Между ними не было еще в то время великого Галена, так как страждущий Каракалла только теперь призвал его к себе. Знаменитый врач, несмотря на свою глубокую старость, отправился на императорском корабле в Пелузиум и только там присоединился к свите государя.
Мозаичисту показали колесницу престарелого врача у Канопских ворот, и он уверял, что этот экипаж нельзя смешать ни с каким другим, потому что он принадлежит к числу самых больших и самых красивых. Средние дверцы его украшены серебряным жезлом Эскулапа и чашею Гигеи, на крыше его стоят вырезанные из дерева статуэтки Минервы и бога врачевания.
При этих известиях черты Мелиссы выразили веселое и полное надежды волнение. Положив руку на вздымающуюся грудь, она рассматривала каждый из появлявшихся экипажей с таким напряженным ожиданием, что не слышала слов Андреаса, говорившего ей, что теперь нужно попробовать пробраться через толпу.
Как раз в то время как вольноотпущенник снова обратился к ней с этими словами, появилась новая чудовищная колесница, принадлежавшая бывшему консулу Юлию Паулину, умная голова которого с острыми, весело сверкающими глазами выглядывала из-за шелковых занавесок колесницы рядом с серьезно-кислой физиономией сенатора и историографа Кассия Диона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Зрители с любопытством смотрели на выдававшиеся чем-нибудь личности в свите цезаря и делали свои замечания относительно каждой из них.
Стоявший возле Мелиссы мозаичист, который работал при постройке бань Каракаллы в Риме, в особенности был сведущ на этот счет и мог даже назвать имена многих сенаторов и придворных в императорской свите. При этом было достаточно времени для того, чтобы дать волю гневу.
Чего только не сделал город для красоты торжественного въезда императора! Статуи его собственной особы, его отца, его матери, даже его любимых героев – и прежде всего Александра Великого, а также триумфальные ворота без числа были воздвигнуты для его приема. Серапеум, в обширных палатах которого он намеревался остановиться, был великолепно разукрашен, и перед новым храмом в честь божества его отца, причисленного к олимпийцам, за Канопскими воротами, были приняты императором знатнейшие лица города, которые приветствовали его и поднесли ему дары Александрии.
Все это стоило целой кучи золота, но граждане были богаты и могли бы принести еще более значительные жертвы, если бы они приобрели за это благодарность и снисхождение. Один молодой актер, который был свидетелем встречи у Канопских ворот и затем тотчас же прибежал сюда, уверял, однако, с энергичным негодованием, что цезарь ответил на приветствие городского сената только немногими словами неудовольствия и уже при встрече его имел такой вид, как будто его оскорбили. Городские власти удалились в смущении, точно они выслушали свой приговор. Только к верховному жрецу Сераписа, Феофилу, император отнесся более снисходительно.
Другие дополнили этот рассказ, причем то здесь, то там слышались выражения неудовольствия, тихая брань, насмешливые замечания и желчные остроты.
– Зачем он промчался так скоро? – спросила жена одного портного; и ей отвечали: «Потому что эвмениды преследовали братоубийцу, махая за ним плетью из змей». Какой-то продавец пряностей, который был не менее разгневан, но более осторожен, когда его сосед спросил: почему Таравтас ездит на пятнистых лошадях, ответил, что наиболее кровожадные хищные звери имеют полосатую шкуру и что каждый обыкновенно любит подобных себе. Один человек, в котором по его изорванной одежде, растрепанным волосам и грубой речи можно было узнать цинического философа, уверял, что император заставляет править своими конями сенатора потому, что он уже давно превратил римский сенат в конюшню.
Но Мелисса была глуха ко всем этим замечаниям, так как ею все сильнее и сильнее овладевала мысль о великом римском враче. Она внимательно слушала мозаичиста, который пробрался к ней и называл ей имена знатнейших лиц, проезжавших мимо них. Императорский кортеж был необозрим. В нем участвовали не только солдаты, пешие и конные, но также и бесчисленные транспортные повозки, телеги и слоны – которых Каракалла ценил в особенности, потому что этих животных любил Великий Александр, – вьючные лошади, мулы и ослы, которые несли тюки, сундуки, палатки, постельные и кухонные принадлежности. Между ними шли обозные служители, дворцовые слуги, пажи, глашатаи, музыканты и рабы императора и его свиты, группами и в большом числе, и дерзко смотрели вокруг на столпившихся зрителей. Заметив где-нибудь у края улицы красивых и молодых женщин, они подмигивали им и довольно часто самым бесстыдным образом выражали свое одобрение хорошенькой Мелиссе. Курчавые темнокожие североафриканцы с черными кудрями смешивались с более светлолицыми жителями прибрежья Средиземного моря и белокурыми или рыжими сынами Северной Европы. Римские ликторы, скифские, фракийские и кельтские полицейские стражи с грубою решительностью удерживали далеко от кортежа все, что не принадлежало к обозу императора. Только магам, чародеям и публичным женщинам никто не препятствовал смешиваться с этим необозримым множеством людей, лошадей, ослов, слонов, собак, повозок и всадников.
Когда появлялся какой-нибудь из тех огромных до безобразия экипажей, в которых ездили при дальних путешествиях богатые сенаторы, находившие в них большую часть удобств, к каким они привыкли дома, или же когда показывались какие-нибудь особенно богато разукрашенные носилки, Мелисса тотчас же обращалась за разъяснениями к мозаичисту.
В некоторых случаях и Андреас мог удовлетворить ее любознательность, потому что многих из знатнейших лиц императорской свиты ему показывали в Антиохии, где он за несколько месяцев перед тем был по делам.
Между ними не было еще в то время великого Галена, так как страждущий Каракалла только теперь призвал его к себе. Знаменитый врач, несмотря на свою глубокую старость, отправился на императорском корабле в Пелузиум и только там присоединился к свите государя.
Мозаичисту показали колесницу престарелого врача у Канопских ворот, и он уверял, что этот экипаж нельзя смешать ни с каким другим, потому что он принадлежит к числу самых больших и самых красивых. Средние дверцы его украшены серебряным жезлом Эскулапа и чашею Гигеи, на крыше его стоят вырезанные из дерева статуэтки Минервы и бога врачевания.
При этих известиях черты Мелиссы выразили веселое и полное надежды волнение. Положив руку на вздымающуюся грудь, она рассматривала каждый из появлявшихся экипажей с таким напряженным ожиданием, что не слышала слов Андреаса, говорившего ей, что теперь нужно попробовать пробраться через толпу.
Как раз в то время как вольноотпущенник снова обратился к ней с этими словами, появилась новая чудовищная колесница, принадлежавшая бывшему консулу Юлию Паулину, умная голова которого с острыми, весело сверкающими глазами выглядывала из-за шелковых занавесок колесницы рядом с серьезно-кислой физиономией сенатора и историографа Кассия Диона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216