Его мучила жаж
да. Какая-то сила сдавила ему горло, болезненное ощущение счастья стояло
в нем комом и увлажняло глаза. Рауль пошел по улице Жана Медика и сел на те
ррасе какого-то кафе: Ц Кружку пива!
Вот тутЦ то Рауль почувствовал радость, какую никогда ранее не испытыва
л: он чувствовал себя тяжелым и налитым словно прямое дерево, прочно держ
ащееся на земле. Звуки окружающего мира отдавались в нем песней… У него н
е было никаких мыслей по поводу свалившегося богатства. По его членам ра
злилось вдруг счастливое оцепенение. Единственное, в чем он был уверен, т
ак это в том, что мог оставаться здесь до ночи, если захочет, и никто не осме
лится ему перечить. У него больше нет графика, свиданий с месье Джо, которы
й ему больше не классовый враг. Хоть бы этот покой, этот прекрасный покой п
родлился!… Пиво было свежим. Проходившие женщины Ц прекрасны. Он повел г
лазами вслед длинной спортивной машине. Сколько за нее отдали? Четыре, пя
ть миллионов? Внезапно он почувствовал болезненную радость: думать о сто
имости вещи и знать: „Она мне по карману"! Всю свою жизнь он чувствовал вит
рину, мешавшую его протянутой руке. „Идем! Ц говорила мать. Ц Ты же знаеш
ь, что это не для тебя!"
Ц Пожалуйста, еще пива!
Он отложил все трудности на потом, а пока праздновал с судьбой медовый ме
сяц. Это была их свадьба, посвящение во что-то более сильное, чем наслажде
ние. Надо бы заснуть с этой радостью в руках, обнять ее, прижать к себе. Нужн
о кричать, петь, а не вздыхать в тиши. Хорошо бы рядом иметь кого-то близког
о, любимого.
Дюваль расплатился и поднялся. Он пошел наугад, одолеваемый противоречи
ями. Было пять часов вечера, по тротуарам текла толпа. Вернуться в Канн? Сн
ять жилье в Ницце? Он пытался думать, разглядывая витрины, внезапно вошел
в табачную лавку.
Ц Мне нужна зажигалка.
Ц Для подарка? Ц спросила продавщица. Он не смог сказать: для себя.
Ц Да, для подарка. Что-нибудь поприличнее.
Он вдруг застыдился чего-то, ощущая озноб и раздражение одновременно. Пр
одавщица выложила перед ним зажигалки и стала их зажигать.
Ц Вот эта замечательная. Из золота. Прекрасный подарок.
Ц Сколько она стоит?
Вопрос сорвался сам. Он так часто его задавал.
Ц Триста пятьдесят франков.
Рауль не мог не подумать слишком дорого. Засмеялся. Ц Она прелестна, не п
равда ли? Ц спросила продавщица.
Ц Да, она мне очень нравится.
Нужна ли ему была эта зажигалка? Ах, ни к чему задавать себе подобные вопро
сы. Можно, наконец, уступить своему желанию и только, без размышлений, без
сожалений. Он еще помедлил.
Ц У нас есть и другие модели, Ц сказала продавщица.
Ц Нет, нет… Я беру эту… Не нужно заворачивать.
Он накрыл зажигалку ладонью, потом подписал чек и быстро вышел. Сердце бе
шенно колотилось. Он разжал пальцы. Зажигалка сверкала на ладони словно
самородок. Дюваль остановился и прикурил. Пламя было длинным и голубым в
основании, а вверху желтым и дрожащим, как у свечи. Когда он был маленьким,
мать водила его в церковь, часто покупала свечи, которые он неловко стави
л на железный поднос и наблюдал за тем, как они истаивали, пока мать шевели
ла губами в непрерывных молитвах. Пожалуй, для матери он и щелкал сейчас з
ажигалкой.
Рауль поискал машину на бульваре Виктора Гюго, заметил ее издалека, обле
злую, усталую, стоявшую между „504" и „Мустангом". Нет, храбрая старушка, он не
продаст ее, не станет менять свой образ жизни из-за какой-то Вероники. Да, о
тныне существовала проблема Вероники. И эту проблему надо было вскоре ре
шать.
Дюваль сел в машину, закурил другую сигарету, еще раз полюбовавшись зажи
галкой, и двинулся по направлению к Променаду.
Не может быть и речи о дележе, а значит и о разводе! Все просто и ясно!… Если
бы, к несчастью, процедура зашла далеко, это было бы крахом. Слово, слегка м
елькнувшее в сознании, заставило Дюваля задуматься. Неужели, за нескольк
о часов он обрел сознание собственника? И не стал ли он в самом деле тем, ко
го ненавидел больше всех на свете? Вот они, деньги, стоит только протянуть
руку. На свете столько умных способов их применения. В любом случае Верон
ика не должна иметь ни малейшего права на наследство. Эти деньги Ц плата
за недосыпание и труды несчастной, которая до времени износилась ради сы
на. Это плата за ярость и оскорбления, боль загубленного детства. Деньги Х
опкинса прежде всего деньги Дюваля. Закон несправедлив. Никакого дележа
! Кубышка будет лежать в банковском сейфе так, чтобы никто не знал о ней. Од
нако, крестьяне были совсем не дураки, пряча свои экю в стене или за чугунн
ой плитой камина.
Ну, а Фарлини, предупредит ли он Веронику? А может, он предложит вложить де
ньги в недвижимость, коммерческое дело, то есть, пустить деньги в оборот. Н
а все это нужно время. А вдруг адвокат Вероники учует наживу?! К тому же Дюв
алю совсем не хотелось становиться собственником. Спрятанные деньги пу
сть себе будут как резерв. Это не капитал. А вдруг Вероника попытается вым
огать деньги: „Ты хотел убить меня, у меня есть, доказательство, подписанн
ое тобой. Ты заплатишь за это, друг мой!" И все эта бумага, причина бед. Отнят
ь ее? Она теперь, должно быть, в руках какого-нибудь законника. Дюваль отча
янно искал выход. От его радости не осталось и следа. Если бы мать была ряд
ом, она бы сказала: „Не судьба", Ц и погадала бы на картах, как когда-то по во
скресеньям. Ей всюду мерещились враги, заговорщики, брюнетки, которые хо
тели ей плохого, письма с дурными вестями. Роковое совпадение развода и э
того завещания выбило его из колеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47