– Он слегка улыбнулся. – Поэтому я могу без всяких оговорок принять тебя с твоим запятнанным прошлым.
– Речь идет не о тебе и твоих недостатках, – взволнованно ответила Тася, пытаясь выскользнуть из его рук. Но он лишь крепче прижал ее к себе, и они боком упали на постель. – И все твои доводы здесь не подходят. То, что у нас обоих есть недостатки, вовсе не означает, что мы должны быть вместе!
– Это означает, что мы понимаем друг друга. Это означает, что нам чертовски хорошо вместе. Бездна удовольствия!
– Я не могу назвать это…, удовольствием, – возразила она и попыталась сбросить его с себя, путаясь в простыне и все время натыкаясь на обнаженное тело.
– Чтобы привыкнуть к этому, требуется время, – продолжал шептать Люк ей на ухо, выдергивая разделявшее их льняное полотно. – Первый раз – всегда самый худший для женщин. Потом тебе обязательно понравится.
Тасе и так все понравилось, даже слишком, но она не хотела льстить ему, признаваясь в этом.
– Я не могу оставаться здесь, даже если бы и захотела, – задыхаясь, проговорила она. – Князь Николай отыщет меня.
Это лишь вопрос времени…
– Я буду рядом с тобой, когда это случится. Вместе мы справимся с ним.
– Николай не такой человек, который будет выслушивать чьи-либо доводы. Он согласится разговаривать с тобой, если ты поможешь ему отправить меня назад, в Россию.
– Сначала я отправлю его на тот свет.
– Ты действительно надменный задавака! – шепнула она, стараясь выбраться из-под него. – Я не останусь с тобой. Не могу!
– Лежи спокойно, а то, мы окажемся на полу. Эта кровать слишком узка.
Люк навис над ней и раздвинул коленом ее ноги. Тася беспомощно отбивалась, все еще пытаясь его сбросить, пока не почувствовала, как твердая горячая плоть уперлась ей в живот. Его рот нашел и потянул ее сосок. Она ахнула и затихла, жаркая волна опалила кожу, пробежала по нервам, достигая всех уголков ее тела. Большая ладонь обхватила ее шею, словно стебель цветка, потом двинулась вниз по груди, по легким изгибам ребер.
– Разве я тебе причинил боль? – шептал он, проводя ладонью по изысканным контурам ее тонкой фигуры, нежной впадинке живота.
– Чуть-чуть, – выдохнула она. То, что она делала, было не правильно…, нехорошо…, аморально. Она не должна была этого допускать… Однако почему-то ей вовсе не было стыдно. Ведь это были ее последние минуты с ним, их прощание,. и ей хотелось лишь одного – еще раз потеряться в его объятиях.
Его рот был у самого ее уха, зубы легонько покусывали крохотную мочку. Низкий тихий голос теплым вздохом произнес:
– Тебе больше не будет больно. Я буду осторожен.
Как безжалостен был он в своей сдержанности, как медленны и плавны были все его движения! Она застонала от ленивой неторопливости, с которой его рот скользил по ее коже. Она обессилела от чувственного сочетания влажности языка и шершавости щетинистого подбородка.
Смуглое лицо его скользнуло вниз, губы на мгновение прижались к влажным завиткам треугольника, так что она вздрогнула в испуге, а затем стала изгибаться в мучительной истоме от нежных касаний его языка.
– Нет. Не-ет…
Он сразу остановился и подался вперед и вверх, прижимая ее к груди, успокаивая нежными словами. Она, вся трепещущая, сомкнула руки вокруг него, впиваясь пальцами в литую твердость его спины.
– Прости, – хрипло выдохнул Люк ей в волосы. – Ты такая прекрасная…, такая сладкая… Я не хотел тебя пугать. – Его пальцы скользнули между ее бедер, нащупывая, обводя точку, в которой, казалось, сосредоточились все ее чувства.
Тася закрыла глаза, еле сдерживая стон, и полностью отдалась его ласкам. Его прикосновения были по-хозяйски властны, он с поразительным искусством заставлял трепетать ее тело.
Но эта власть была не только у него. Вскоре она поняла, что ее неумелые касания возбуждали его так же сильно и глубоко. Она гладила его по спине, трогала упругие волосы на ногах. Его тело, жесткое, сильное, крупное, так изумительно отличалось от ее собственного… Оттолкнувшись от ее рук, он со стоном навалился на нее.
Ее бедра раскрылись, радостно принимая его, и он пылко откликнулся на ее бесстыдное приглашение. Но вошел в нее медленно, постепенно, и сейчас боль длилась только мгновение. Тася с жадной требовательностью выгнулась ему навстречу, и Люк нежно засмеялся, словно она была ребенком, который ждет не дождется, когда ему дадут заветные сладости. Двигаясь сильными, глубокими толчками, он не вонзался, а вжимался в нее. Она нетерпеливо всхлипнула, стремясь еще теснее прижаться к нему, желая большего…, большего…
– Еще нет, Тася, – прошептал он. – Еще рано.
И, несмотря на ее требования и страстные мольбы, он заставил ее ждать. И вот мир закружился в бешеном вихре, и единственной реальностью стали лишь мерные, медленные погружения…, его в нее. Каждый нерв, импульс, клетка – все в ней сосредоточилось на ожидании наслаждения, которым он манил ее. У нее уже не оставалось ни сил, ни голоса, когда он наконец позволил ей обрести освобождение. С тихим стоном она отчаянно задрожала и уткнула лицо в его скользкое от пота плечо. Он тоже содрогнулся и затих. Дыхание со свистом вырвалось через стиснутые зубы, все мускулы напряглись…, затем расслабились, и он тут же заснул, погрузив руку в поток ее волос. Тася осторожно отодвинулась от него и тоже закрыла глаза, слишком усталая, чтобы думать о завтрашних заботах, о преследовавших ее кошмарах и печальных воспоминаниях, признательная ему за временный покой, который он ей дал.

***
Тася проснулась позже, чем намеревалась. Солнце уже было высоко в небе, из комнаты слуг доносилось звяканье посуды:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105