Не стоит портить настроение себе и ю
ной леди. Мысленно читаю строки Танаха: «Не можешь справиться с собой, над
ень черные одежды, иди туда, где тебя никто не знает». Стремительно пронош
усь сотни километров. Лечу туда, где меня не знает никто. Лечу в Будапешт.
Прижимаюсь щекой к теплому надгробию, шепчу брату свои желания. Мне каже
тся... нет, я совершенно уверена, он слышит меня там, на небесах... Ставлю в сво
дчатое окошко в камне поминальную свечу. Зажигаю. Прикрываю миниатюрную
дверцу из толстого стекла. Пламя мгновенно выравнивается и, просвечивая
сквозь молочные узоры стекла, становится похожим на вечерние огни, котор
ые мы видим через морозное окно нашей комнаты в те далекие зимние вечера,
когда сидели с братом на подоконнике и мечтали о дальних странах. Закури
ваю, продолжаю рассказывать о своих новостях. Чувствую Ч он рядом, мы кур
им вместе... Брат умер на моих глазах. Я видела его мертвым и обернутым в тал
ес. Была на похоронах и семь дней читала молитвы, но все это никак не убеди
ло меня, что брата больше не существует. Иногда хочется рассказать о нем с
обеседнику, я произношу: «У меня был брат» Ч и тут же удивляюсь звучанию с
воих слов, замолкаю... Собеседник думает Ч от чувства утраты, на самом дел
е хочется сказать: «У меня есть брат, очень талантливый поэт и композитор.
Он живет сейчас на небесах. Ему трудно, но лучше, чем на земле. Он летает и ви
дит Всевышнего... Он прочел книги жизни всех близких. Брат был младше меня
на семь лет, а теперь старше на тысячу. Он мудрый и вознесся на седьмое неб
о». Все это брат рассказывает, когда мы с ним курим около его могилы. Все эт
о хочется поведать живому собеседнику, но совсем не хочется выглядеть су
масшедшей...
Иногда брат говорит, что наступит время и моя жизнь станет стабильной, уп
орядоченной, обеспеченной, тогда он оставит меня навсегда. Слово «навсег
да» затягивает душу в безысходную тоску, я умоляю брата взять меня к нему
на небеса...
Сегодня очень жарко, градусов тридцать... Выливаю на белый иерусалимский
камень холодную воду. Влага мгновенно испаряется.
Ч Ты получишь в подарок золотой перстень с еврейской монетой времен Ма
ккавеев и Александра Македонского. Символ полководца в виде якоря будет
изображен с лицевой стороны монеты, а арамейские буквы иудейского госуд
арства Ч с обратной.
Ч И что тогда произойдет?
Ч Якорь даст устойчивость и силу, а мудрость древних букв позволит мног
ое...
Ч Например?
Ч Этого я не могу тебе сказать.
Ч Перстень сделает меня счастливой?
Ч На небе понимание счастья отлично от земного.
Ч Наше с тобой понимание счастья было одинаковым.
Ч Было... Монету сделал Иегуда Бецалель специально для тебя в триста двад
цать седьмом году до нашей эры по твоему летосчислению.
Ч Неужели древний еврей знал, что делает монету для моего перстня?
Ч Нет, это знал лишь Всевышний.
Ч Когда я получу мой якорь?
Ч Скоро.
Ч И ты оставишь меня навсегда?
Ч Да...
Ч Нет! Я не смогу без тебя жить!
Слезы горячей волной омывают лицо. Впервые за пять лет после смерти брат
а на доли секунды ощущаю вдруг Ч его действительно нет со мной! Смотрю на
мирные зеленые горы за каменной стеной кладбища.
Ч Умоляю, не уходи навсегда! Я ни за что не возьму этот перстень! Мне прост
о не смогут его подарить! Никто не сможет!
Ч Синди, я читал книгу твоей жизни...
Розовый муравей заползает в белую ложбинку буквы «р», пьет из нее остатк
и воды, вылитой мною на могильный камень. Буква «р» вместе с другими соста
вляет строки из песни моего брата:
Странник бывает странным.
Странник уходит рано.
Странник идет по свету ,
И исчезает где-то...
Скульптор вылепил гитару и высек на ней стихи. С гитарой брат не расстава
лся всю жизнь. У евреев не принято украшать надгробия. Из праха человек вы
ходит, в пpax и уходит. Но надгробие нужно живым Ч тем, кто помнит...
Музыка колеблется и засасывает, как болотная жижа. Лазерные лучи выхваты
вают из полумрака обнаженные женские ягодицы, груди, плечи. Все это движе
тся на длинном помосте, пересыпанное тенями перьев, мужских силуэтов, ды
мящихся сигар и стонущих саксофонов. Я впервые в ночном клубе. Сначала лю
бопытство побеждало все остальные чувства, особенно одиночества, но про
шел час, и я неожиданно поймала себя на том, что абстрагировалась от окруж
ающей действительности и теперь сижу не за стойкой бара среди полусотни
незнакомых людей, а на собственной лоджии, под яркими иерусалимскими зве
здами...
Справа от меня мужчина пытается расстегнуть ажурный лифчик, а его облада
тельница, томно улыбаясь, что-то шепчет мужчине в ухо.
... Ч Синди, вернись! Ч Ринат неожиданно возникает из полумрака, словно фа
нтом, рожденный лазерным лучом. Это ее ночной клуб. Ее бизнес. Заведение та
к и называется: «У Ринат».
Когда-то в детстве, да и многие годы после, сестра управляла моей жизнью. Я
старше Ринат на год, но она родилась с таблицей умножения в голове. Дисцип
линированная, целеустремленная. Родители всегда поручали ей следить за
мной. Следить, чтобы я никуда не опаздывала, ничего не теряла, ни от кого не
отставала. Они надеялись, я вырасту и стану такой, как Ринат. Нормальной. П
онятной. Они не догадывались, что этот деспотичный верховный главнокома
ндующий в виде девчонки ниже меня на целую голову и младше на целый год уп
равляет лишь моей внешней жизнью, а внутренняя не подвластна никому. Поэ
тому, когда однажды ранним июньским утром, вернувшись с выпускного бала,
я объявила, что уезжаю в Ленинград поступать в университет, родители и Ри
нат неделю пребывали в шоке, только брат, перебирая струны гитары, смотре
л на меня восхищенно и тихо напевал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81