Нодзаки решил прибегнуть к помощи четы Кабураги и пригласил полковника с женой на обед. Нодзаки и Кабураги отправились их встречать. Жена полковника не появилась. На следующий день Нодзаки посетил дом Кабураги, как он выразился, по делу частного характера и попросил помощи у госпожи Кабураги. Она ответила ему, что ей нужен день на раздумья.
– Когда я переговорю с мужем, я дам вам наш ответ, – сказала она.
Как громом пораженный, Нодзаки пустился в разъяснения. Наглость его просьбы разгневала её. И все-таки она улыбнулась.
– Меня такой ответ не устраивает. Если нет, так и скажите. Если вы сердитесь, я извинюсь и забудем обо всем.
– Я переговорю с мужем. Видите ли, наша семья отличается от других. Мой муж скажет «да», я уверена.
– Ха!
– Предоставьте это мне. Конечно, – сказала госпожа Кабураги деловым и, следовательно, неуважительным тоном, – за это вам нужно будет заплатить мне двадцать процентов от комиссионных, которые вы получите.
Глаза Нодзаки округлились. Он самоуверенно посмотрел на нее. Затем сказал:
– Хорошо. Вы в деле.
В тот же вечер госпожа Кабураги откровенно поведала Нобутаке о деловых переговорах, которые вела днем. Он слушал с полузакрытыми глазами. Потом посмотрел на жену и что-то буркнул. Такое непостижимое малодушие с его стороны повергло её в гнев. Он с восхищением смотрел на сердитое лицо жены, а потом спросил:
– Ты злишься, потому что я не останавливаю тебя?
– О чем это ты сейчас?
Госпожа Кабураги прекрасно знала, что её муж не будет чинить препятствия её планам. И не правда, что она надеялась где-то в глубине души, что он расстроится и станет возражать. Причиной гнева была лишь презренная глупость её мужа.
Будет ли он на её стороне или встанет у неё на пути, ровным счетом ничего не значило. Она уже приняла решение. Как раз в это время она желала с покорностью, которая удивляла её саму, подтвердить странную связь, не дававшую ей уйти от своего так называемого мужа, ту неопределимую связь, которую она чувствовала нутром. Нобутака, который научился делать вид праздной чувствительности, когда находился в присутствии жены, упустил из виду эту её вполне благородную черту. Никогда не думай о плохом – вот характерная черта дворянства.
Нобутака Кабураги испугался. Его жена напоминала бомбу, готовую вот-вот взорваться. Потрудившись встать, он обнял её за плечи.
– Прошу прощения. Поступай как хочешь. Все в порядке.
С того времени госпожа Кабураги стала его презирать. Спустя два дня она поехала в Хаконэ с полковником. Контракт был подписан.
Возможно, потому, что она попалась в ловушку, которую помимо своей воли расставил ей Нобутака, презрение каким-то образом сделало госпожу Кабураги партнершей мужа по преступлению. Они двое теперь работали рука об руку. Чтобы завлечь ничего не подозревающих голубков, они расставляли силки шантажа. Сунсукэ Хиноки стал одной из их жертв.
Мужчины, занимающие высокие посты в оккупационной армии, которые вели дела с Нодзаки, один за другим становились любовниками госпожи Кабураги. Время от времени случались замены. Новые лица быстро вовлекались в игру. Нодзаки стал уважать её все больше и больше…
«Однако с тех пор, как я встретила тебя, – писала госпожа Кабураги, – мой мир полностью изменился. Я думала, что мои мышцы, мои поступки целиком подчиняются мне, но, как оказалось, они мне неподвластны, как всем обыкновенным людям. Ты был стеной, окружающей крепость, защищающей от войск варваров. Ты был возлюбленным, который никогда меня не полюбит. Поэтому я обожала тебя, я до сих пор обожаю тебя, как тогда.
Но должна сказать, что рядом с тобой есть еще одна Великая китайская стена – Кабураги. Когда я увидела вас, я поняла это. Вот почему я до сих пор не могу его бросить. Но Кабураги совсем не такой, как ты.
С тех пор, как я повстречала тебя, я оставила все своё притворное распутство. Как меня уговаривали и обхаживали Нодзаки с Кабураги, стараясь заставить изменить решение, ты и представить не можешь. Все равно до определенного момента я жила, не слушая их. Поскольку ценность для Кабураги – это я, Нодзаки задержал выплату его ежемесячного жалованья. Кабураги умолял меня. В конце концов я уступила, поклявшись, что это будет в последний раз, и снова изображала распутницу. Если я скажу, что была провидицей, полагаю, ты будешь смеяться. Когда я вернулась с документом, я случайно увидела это.
Я собрала всего несколько драгоценностей и уехала в Киото. Я продам их, чтобы какое-то время просуществовать, и найду себе приличную работу. К счастью, моя тетка сказала мне, что я могу оставаться здесь сколько пожелаю.
Без меня, возможно, Кабураги потеряет свою работу. Нельзя прожить на жалкие гроши, которые он получает с этой школы шитья.
Несколько ночей кряду я мечтала о тебе. Мне действительно хочется увидеться с тобой. Однако до поры до времени лучше этого не делать.
Я не пытаюсь указывать тебе, как поступить, когда ты будешь читать это письмо. Я не буду говорить: «Люби Кабураги дальше», я не скажу: «Брось его и полюби меня». Я хочу, чтобы ты был свободен. Ты должен быть свободным. Как я могу желать, чтобы ты принадлежал мне? Это все равно что желать, чтобы синее небо принадлежало мне одной. Единственное, что я могу сказать, что я обожаю тебя. Если ты когда-нибудь приедешь в Киото, обязательно побывай в Сисигатани. Храм располагается сразу к северу от мисасаги – гробницы императора Рэйдзэй».
Юити закончил читать письмо. Насмешливая улыбка сошла с его губ. Совершенно неожиданно для себя он был тронут.
Он получил письмо, когда пришёл домой в три часа пополудни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148