– Маркиз Пенроуз скончался больше года назад, – сказала она. – Поскольку у моего отца не было наследника мужского пола, титул умер вместе с ним. Маркиз Пенроуз больше не существует.
На мгновение установилась тишина. Эйнджел отметила, что глаза визитера, теперь широко открытые, скорее синие, чем карие, как она подумала вначале. Может быть, он все же Роузвейл?
– Пардон, миледи. Я не понимаю, – сказал он наконец, качая головой.
Эйнджел показала рукой на кресло. Молодой человек вежливо ждал, пока она сядет, прежде чем подойти к креслу, на которое она указала. Двигался он с таким изяществом, что этого не смогла бы не заметить ни одна женщина.
– Если вы объясните мне, что вас привело сюда, я, как мне кажется, смогу сообщить вам необходимую информацию. Скажите, зачем вы хотели видеть моего отца? – Эйнджел постаралась одарить гостя ободряющей улыбкой.
– Я Джулиан Пьер Роузвейл, миледи, на днях прибыл из Франции. Путь был… – он на миг прикрыл глаза и вздохнул, – тяжелый.
Мысли в голове у Эйнджел заметались: француз по фамилии Роузвейл? – но она заставила себя сочувственно кивнуть. Только самое неотложное дело могло вынудить здравомыслящего человека пересечь Канал в разгар зимы.
– Я приехал, чтобы попросить помощи у маркиза, он… был братом моего отца. Раньше я приехать не мог, потому что… – впрочем, не имеет значения… Вы, как я полагаю, моя кузина? – Было видно, что он глубоко удручен.
– Так вы сын Джулиана Роузвейла? Но… – Эйнджел, скрывая замешательство, разгладила руками юбку. – Извините меня, месье, но, насколько я знаю, мой дядя и вся его семья погибли. Как так получилось, что вы уцелели?
– Не только я, миледи, у меня есть младшая сестра. Ее зовут Жюли. Мы с ней избежали страшной участи, которая постигла наших родителей и всех родственников моей матери. Нас спасли и вырастили слуги отца. Они поклялись, что мы их собственные дети.
– Слуги вашего отца?
– Гастон и его жена Анна, – кивнул молодой человек. – Гастон приехал из поместья д'Эре, когда мои родители поженились, а Анна англичанка. Она заставляла нас обоих говорить по-английски, когда рядом никого не было. Только дома, конечно. Мы постоянно жили в страхе, как бы нас не подслушали шпики. Там повсюду шпики.
Это объясняет хорошее владение английским языком, подумала Эйнджел. Он говорит почти без ошибок, лишь редкие оговорки выдают его происхождение.
Тесно переплетенные пальцы тети Шарлот были почти так же белы, как ее лицо, но держалась она прямо, а на лице застыло спокойное выражение.
– Тетя, позвольте представить вам нашего гостя, – просто сказала Эйнджел, вводя молодого человека в комнату. – Он недавно прибыл из Франции, несмотря на зимние шторма. По его словам, он Джулиан Роузвейл, сын вашего брата Джулиана. – По правде говоря, это была довольно-таки странная манера представления, но Эйнджел не была склонна слепо верить словам молодого человека о его происхождении. У тети Шарлот больше возможностей понять, говорил ли он правду. – Сэр, – мягко произнесла Эйнджел, – это сестра моего покойного отца, леди Шарлот Клэр.
Тетя Шарлот поднялась с места, ответив еле заметным кивком на экстравагантный поклон визитера. Она не протянула ему руки, вместо этого долго и пристально смотрела на него.
– Вы не похожи на Роузвейлов, месье, – сказала она наконец.
– Да, не похож. Я пошел в маму. Все д'Эре… у них были темные волосы.
Тетя Шарлот задумчиво кивнула головой и сделала знак гостю приблизиться.
– Ростом вы как Джулиан, определенно, что же до остального… – Она повернулась к стоявшей у двери Эйнджел. – Дорогая моя, будь добра, сходи в мою комнату. Там в ящике стола у кровати ты найдешь резную янтарную шкатулку. – Она засунула пальцы за высокий ворот платья.
Эйнджел заколебалась. Для такого дела есть слуги, ведь так?
– Прости, дитя, но я не могу доверить свою шкатулку слугам. – Тетя Шарлот наконец достала золотую цепочку, на которой висели два ключика. – Тебе понадобится ключ, – сказала она, протягивая Эйнджел тот, что побольше.
– Хорошо, тетя. – Эйнджел повернулась к двери, но еще раньше около нее оказался новоиспеченный кузен, который и распахнул перед ней створку. Где он обучился манерам? Странно видеть такую воспитанность у того, кто вырос в революцию.
Она взбежала по ступенькам, гадая, что такое может быть в таинственной резной шкатулке. Эйнджел была уверена, что никогда ее и в глаза не видела. Наверное, тетя хорошо ее прятала.
Стоявший у кровати тети Шарлот стол не представлял собой ничего особенного. В ящике лежала пачка писем, перевязанная черной лентой, засушенный букетик цветов, обернутый тончайшим муслином, и красивая резная шкатулка.
Шкатулка была заперта.
Эйнджел взяла ее, янтарь на ощупь показался теплым. Шкатулка была очень старая, потертая и исцарапанная. Интересно, что в ней?
Эйнджел, бросив последний взгляд на содержимое ящика, осторожно задвинула его и заперла на ключ.
Уиллет по-прежнему стоял у двери. Наверняка подслушивал, но ни за что не признался бы в этом, тем более Эйнджел. Если она захочет узнать, о чем говорилось в ее отсутствие, придется спросить у тети.
Француз, сидевший на диване рядом с леди Шарлот, как только дверь открылась, вскочил на ноги. Эйнджел показалось даже, что он быстро отпустил тетину руку. Да уж, ловок, ничего не скажешь. Ведь Эйнджел отсутствовала не больше десяти минут.
– Спасибо, милая, – сказала леди Шарлот, протягивая руку к шкатулке. – Это как раз то, что нужно. – Она занялась замком, не умолкая ни на мгновение. – Я уверена, Пьер именно тот, за кого себя выдает, но сейчас мы увидим и доказательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58